Дочь алхимика на службе у (лже)дракона. Яна Завгородняя
не может работать здесь, – сказал он повелительно и с некоторым пренебрежением. – Как она вообще прошла сюда? Где разрешение? – принц вновь обращался к Табибу. Он упорно игнорировал Калли, отчего та сделала вполне логичный и ожидаемый вывод: с женщинами здесь не разговаривают, и, исходя из её опыта, чем выше мужчина по статусу, тем меньше слов от него дождёшься.
Олгас очнулся.
– Эфенди, – смело заговорил он, – эта девушка – дочь моего друга. Он много лет работал и обучил её всему. Прошу, пусть она останется здесь и живёт в корпусе для прислужниц, а днём приходит. Её помощь пригодится нам, – старик окинул грустным взглядом свою запущенную лабораторию.
Лейс посуровел.
– Ты слишком доверчив, Табиб и недооцениваешь вражеских шпионов. Я бы предложил отвести её в подземелье и подвергнуть допросу, – он шагнул навстречу Калли, намереваясь вытолкать её и позвать стражу.
– Я не шпионка, господин! – вскрикнула девушка. Мысли о допросе в подземелье не предвещали ничего хорошего. – Пусть Олгас Табиб проверит меня, и вы убедитесь, что я не шпионка.
Лейс яростно сжал кулаки. За всю его жизнь он разговаривал лишь с матерью и то недолго. Та умерла, когда он был ещё маленьким. С тех пор ни одна из женщин не смела не то, что заговорить с ним, но и поднять глаза в его присутствии. Теперь он не знал, как реагировать, а потому по привычке яростно сжимал рукоять своей сабли.
– Вон отсюда! – прорычал он, принимая воинственную позу и становясь от этого ещё больше. – Пошла вон!
Каллиопа отпрянула, прижавшись к стене. В следующую секунду, повинуясь инстинкту самосохранения, она кинулась бежать. Заблудиться в узком коридоре было сложно. Она выскочила на площадку перед лестницей и озираясь, поспешила вверх. Она ждала преследования, ждала, что сейчас её догонят, схватят и утащат в подземелье, а потому даже не запыхалась взбегая. На выходе её встретили всё те же стражники. Они не успели ничего сказать, тогда как девушка не думала останавливаться. Ей что-то прокричали вслед, но вместо того, чтобы обратить внимание, Калли припустила ещё быстрее. Вскоре, оказавшись на узкой улице, она, наконец, остановилась, тяжело отдуваясь. Только теперь она поняла, что всё это время по щекам её текли слёзы. Пользуясь тем, что никого рядом не было, Калли прижалась спиной к стене и медленно сползла по ней, отдаваясь рыданию.
– Господин, – голос Табиба вернул Лейса из задумчивости. Тот резко обернулся. – Я ручаюсь собственной жизнью, что эта девочка – дочь величайшего из мудрецов, каких я только знаю.
– Какое мне дело до этого?! – рявкнул Лейс. – Она посмела заговорить со мной!
– Она дикарка, эфенди. Не знает наших законов и порядков. Она жила с отцом в лесу. Прошу, позвольте мне дать ей приют. Я должен. Это последняя воля несчастного Сагиила, – он скорбно прижал к груди мятый листок.
Лейс перевёл дыхание.
– Делай что хочешь, – процедил он. – Но чтобы здесь я её больше не видел! – Он указал рукой на дверь лаборатории. Олгас покорно кивнул.
Лейс Савлий –