Титул и призвание. Вероника Владимирова
Тихую Заводь и сообщать о его смерти, но я отправил туда письмо. Думал, бабушка злится на меня, поэтому и не отвечает. Не знал, что и отвечать уже некому.
– Она ни разу не рассказывала ни о тебе, ни о твоем отце. Нет, она как-то упоминала, что у нее есть сын и внук, но ничего больше не говорила.
– Бабушка не хотела, чтобы ее связывали с дворянами. Я никогда не понимал почему. И сейчас не понимаю.
– А вот я понимаю, – вдруг неожиданно для себя выпалила Беренайс, – так проще. У дворян слишком много правил, которые, по-хорошему, нужно бы отменить за ненадобностью, но об этом никто не задумывается. Вот и продолжают они мучиться, каждый вечер накручивая волосы на бигуди, нанося по утрам на лицо косметику и пользуясь фальшивыми фразами, которые всем известны и никому неинтересны. А твоя бабушка была настоящей!
Князь ошарашено посмотрел на Беренайс. Она и сама поняла, что погорячилась. Ни к чему было вываливать на Эрманариха свою неприязнь к образу жизни вейлеройской знати.
– Извини, – проговорила чародейка. – Вот, я его нарисовала, чтобы тебе показать. Может, вы когда-нибудь встречались?
Беренайс протянула Эрманариху портрет ненавистного Корнелия. Князь взял листок и какое-то время разглядывал его, удивленно приподняв брови.
– Теперь я понимаю, почему тебе не нравятся портреты, которые висят на стенах в королевском дворце. Где ты так рисовать научилась?
– Я всю жизнь рисую, поэтому у меня развилась неплохая зрительная память. Мне достаточно несколько минут смотреть на лицо человека, чтобы запомнить его навсегда. В случае с Корнелием у меня, конечно, не было нескольких минут, но я слишком сильно напугалась тогда. Поэтому, наверно, и смогла его так быстро запомнить.
– Значит, ты можешь работать портретистом.
– Еще чего не хватало. Чародейкой работать гораздо интереснее. А портреты… я их терпеть не могу, они всегда получаются неестественные. Этот мне, хвала Небесам, не позировал, вот у него на лице и написана вся его мерзопакостная сущность, а портреты, которые пишутся на заказ, такие же фальшивые, как…
Беренайс запнулась.
– Наше дворянское общество, – закончил за нее князь.
Он, прищурив глаза, какое-то время смотрел на ее лицо, а потом проговорил:
– Ты очень странная, Беренайс, ты говоришь так, как будто…
– Как будто что?
– Как будто сама вышла из этого общества.
– Нет, я никогда не была дворянкой, – задумчиво произнесла чародейка. – Вовсе не обязательно ей быть, чтобы разбираться в жизни высшего света… Ну так что, ты видел раньше этого мага?
Эрманарих отрицательно помотал головой.
– Но может быть, я просто не помню.
Вскоре князь улегся спать и довольно-таки быстро уснул. Беренайс же пока даже не думала укладываться. Ночь – время ее зверя, пора выпустить его на свободу хотя бы на часок, а то по столице на четырех лапах не побегаешь. Беренайс поднялась на ноги и направилась в лесную чащу.
В зверином облике чародейка видела и