Проект «Ковчег». Зима 41-го. Дмитрий Лифановский
красными, впалыми от усталости глазами. Но, тем не менее, конструктор тепло поздоровался с друзьями и с живым интересом стал расспрашивать их о последних новостях. Кое-что рассказал и о себе.
После возвращения в Москву в тот же день, он самолетом вылетел в Свердловск, где его встретил злой и задерганный, но в то же время заинтригованный Николай Ильич Камов. Их 290-й завод винтокрылых аппаратов еще не был полностью развернут на новом месте после эвакуации и частью находился в Билимбае, а частично был разбросан по всей железной дороге от Москвы до Урала. И тут из Государственного Комитета Обороны приходит приказ создать из его конструкторского бюро по вертолетостроению два новых, отдельных КБ Камова и Миля с дислокацией в Билимбае и Люберцах соответственно[i]. То есть получается оборудование, людей, наработки надо каким-то образом делить и часть отправлять обратно в Подмосковье. Зато в работе давался полный карт-бланш.
Камов недоумевал:
– Что там такого произошло в Москве, Михаил Леонтьевич, что сначала Вас срочно, без объяснения причин срывают с эвакуации завода, потом перекраивают к черту нам все графики, а теперь дают два отдельных КБ и полное содействие?! И это после провальных войсковых испытаний. В сентябре мне кое-как удалось отстоять наше направление, а уже в ноябре я чувствую себя именинником.
– Много сказать не могу, Николай Ильич, я под такими подписками, что теперь даже спать боюсь ложиться, чтобы во сне чего-нибудь не сказать лишнего. Просто получены убедительные доказательства перспективности развития винтокрылых машин.
– Вот как? И кто же? Немцы, американцы?
Миль только покачал головой и развел руками, показывая, что говорить об этом не может.
– В дополнение могу сказать одно, скоро будет открыт специальный расчетный центр, который будет работать только на авиастроение. Скорость и точность расчетов возрастет на порядки, это просто чудо какое-то!
Камов пренебрежительно махнул рукой:
– Ай, Михаил Леонтьевич, ерунда это. Даже если и откроют такой центр, все равно в первую очередь он будет работать на Яковлева и Микояна, а в самую последнюю на нас.
– А вот и нет! Товарищ Сталин пообещал, что для наших КБ в обязательном порядке будет зарезервировано время для проведения всех необходимых расчетов.
Николай Ильич недоверчиво покачал головой:
– Хорошо, если так, но верится с трудом. Как хозяйство делить будем?
– Да уж разделим, как-нибудь, – улыбнулся Миль, – тем более я к Вам тоже не с пустыми руками. Михаил Леонтьевич показал Камову на папку с чертежами и расчетами вертолета Ка-15, первой серийной машины Николая Ильича.
Сашка с Никифоровым увлеченно слушали Миля и не заметили, как в комнате появился еще один человек.
– Так, так, так. Делимся секретными сведениями, Михаил Леонтьевич? – в строгом голосе Волкова слышалась усмешка.
– Помилуйте, Владимир Викторович, какие секреты? Рассказываю ребятам, как съездил в Билимбай. А на счет секретности,