Дарк Лэйн. Венера Виленев
ненадолго разговоры о работе.
– Умственные процессы не мешают отдыху, – гнул свое Говард, сжимая в руке блестящую вилку, и Малена показалось, что еще чуть-чуть и одним столовым прибором у отеля станет меньше. – Если она будет витать в облаках из нее не выйдет толку.
– Говард, вспомни хоть на секунду, что у тебя дочь, а не сын! – пролепетала Эмили.
– Я это помню, – невозмутимо ответил мистер Беннингтон, – но она моя дочь.
Это было сказано спокойно, но в словах отца Малена услышала свой приговор. Быть дочерью Говарда Беннингтона – означало иметь много привилегий, не доступных другим людям. Каждая девушка мечтала бы оказаться на ее месте, но не каждая смогла бы ответить непомерно высоким требованиям такого отца. Будучи послушной и способной, Малена безропотно соблюдала его волю и брала одну планку за другой. Говард гордился ею, но не давал расслабиться даже после больших достижений, требующих огромного количества сил. Малена, как и всякий ребенок, любила радовать своих родителей и старалась выполнять все задачи, которые они ставили перед ней.
Она училась в одном из самых престижных университетов, осваивая менеджмент в Лондонской школе экономики и политических наук, и уже год работала в компании Беннингтонов. И хоть роль у нее там была незначительная, Говард все время пророчил дочери большую карьеру. Что говорить, пророчества были вполне обоснованными, Малена родилась под счастливой звездой и имела все необходимое для исполнения планов мистера Беннингтона. Образ жизни, выбранный родителями, был ей по душе. Да она и не знала, что может быть по-другому, поэтому принимала жизнь как данное. Она привыкла быть идеальной дочерью и слабо представляла себя в роли особы, увлекающейся сомнительными занятиями, неугодными ее отцу. Но сейчас что-то неприятно поразило ее в этих трех словах: «она моя дочь», и смутная тревога поселилась в отдаленном уголке души. Из уст готов был вырваться протест, но Малена еще не понимала, в чем именно он состоит, и боялась озвучить его даже в мыслях.
Окончание ужина прошло в напряженной тишине. Девушка знала, что отец обиделся на нее, но не спешила извиняться. Ей предстояло обдумать свои непонятные чувства, прежде чем она снова с ним заговорит.
***
Мягкая кровать, с одеялом-облаком, обняла Малену теплом и покоем. Девушку начало клонить в послеобеденный сон, и она не нашла в себе сил сопротивляться. Правда, долго спать все равно не пришлось: оставленное не зашторенным окно, впустило в комнату ослепляющий закат. Он купал в огне чикагские небоскребы, меняя их цвет до неузнаваемости.
Малена проснулась с тем необычным чувством, которое испытываешь, если провалишься в сон вечером, и, будучи внезапно разбуженным, полностью теряешь ориентацию во времени и пространстве. Она приблизилась к окну, прижалась к стеклу кончиком носа, и долго смотрела расфокусированным взглядом на оранжево-желтую фантасмагорию. Ей до безумия захотелось оказаться там – за окном, и окунуться в этот воздух и тепло. Почувствовать лучи солнца на своем лице, посмотреть на реку золота, пронзившую улицы Чикаго,