Крик горностая. Евгения Кретова
заговорила:
– Вы только не думайте, что я сошла с ума, – заговорила она, а Аделия уже примерно догадалась, о чем пойдет речь дальше. – Я не сумасшедшая. Но ко мне приходит мой умерший муж.
Она замолчала.
– Расскажите подробнее.
Женщина кивнула.
– Меня зовут Анна. Семь месяцев назад я похоронила мужа. Сердечный приступ, – клиентка шмыгнула носом, вытянула из-за рукава платок, промокнула им под глазами. – Я очень переживала, мы душа в душу почти пятнадцать лет вместе прожили, троих детей воспитали. И вот только стала свыкаться с мыслью, что больше не увижу Илью, как…
Она замолчала, шумно высморкалась и убрала платок. Пока она рассказывала, Аделия наблюдала за ней. Первое, что бросилось в глаза – это возраст: вблизи Анна оказалась существенно моложе. Она говорила сбивчиво, тихо, торопясь и будто бы опасаясь, что ее прервут. Так обычно говорят люди, решившиеся на нетрадиционный для себя шаг. Поход к гадалке – сама по себе провокация. А с проблемой мужа-призрака – тем более.
– … как вдруг он стал приходить ко мне.
– Во сне? – уточнила гадалка.
Анна в ответ качнула головой:
– Нет, наяву. Я поэтому и прошу – не примите меня за сумасшедшую.
– Ни в коем случае, это не моя прерогатива, – заверила ее Аделия. – Как это случилось впервые?
Анна чуть ссутулилась, подалась вперед. Посмотрела на Аделию пристально, прошептала:
– Я не сумасшедшая… – повторила она. – Сережа пришел ко мне вечером, около семи. Мы в это время обычно пили чай. Я была на даче. Он зашел, сел напротив. И обыденно так мне сказал: «Анюта, я скоро за тобой приду». Вздохнул и вышел.
– То есть как «вышел»? Через дверь?
Анна кивнула:
– Да, именно. Но дверь была заперта… Это был его призрак, его дух… И я бы, вероятно, не паниковала, может быть даже обрадовалась в некоторой степени… мы ведь любили друг друга, но…
– Что «но»?
– … он намерен забрать меня к себе.
Аделия молчала. Чего в таких случаях было больше: тоски о любимом, утерянного комфорта и привычки, вины за несказанное или несделанное? У всех по-разному. Все семьи несчастны по-своему, у каждой – свой скелет в шкафу. Анна между тем, продолжала:
– Я могла бы пойти за ним хоть на край света, если на то пошло. Но у меня обязательства. Если меня не станет Регина, наша младшая, останется без будущего. Ее это просто убьет.
– Регина – это ваша дочь?
– Да, ей тринадцать. Еще совсем ребенок, очень привязана к отцу. Я почти месяц не могла ей сказать, что Сережи уже нет… Не решалась, врала, что в больнице, прооперирован. Она сама догадалась. Так плакала, – Анна прикрыла глаза, всхлипнула.
У Аделии на душе становилось все тяжелее – невыносимо знать о таком горе, видеть его своими глазами, но уже не иметь ни малейшей возможности что-то исправить.
– Что вы хотите от меня?
Анна встрепенулась:
– Я хочу, чтобы вы вызвали Илью, чтобы с ним поговорить и убедить, что