Льдинка. Александр Варго
нервно хихикнул.
– Я бы ушел отсюда, – сказал он, с надеждой посмотрев на окно. Радужные краски постепенно исчезали, тая прямо на глазах и сливаясь со свинцовым небом.
Теперь улыбнулся Тима, но улыбка вышла гримасой.
– В четыре утра? И куда, позвольте спросить? Нужно дождаться хотя бы рассвета!
– Куда угодно, – отрезал Антон. Он вспомнил трясущуюся крышку под ногами Тимы, и его снова охватило чувство, будто его внутренности сдавливают ледяные пальцы. Боже, он отдал бы все на свете, чтобы оказаться сейчас на базе!
– Хорошо хоть Яна спит, – произнес Тима, и они одновременно посмотрели друг на друга.
– Тоха, а где Лана? – как можно спокойней поинтересовался Тима, и Антон вздрогнул. Как он мог забыть! Она же все еще там, в лесу!
– Ее нет уже минут десять, – негромко сказал Тима. – Выйди посмотри, не нравится мне это.
Антон направился к выходу, а Тима прильнул к окну. На какое-то мгновение дыхание сперло, и он инстинктивно отпрянул, потер глаза. Затем снова посмотрел. Не может быть!
Где-то в глубине дома послышался мат Антона. Через несколько секунд он влетел в комнату с квадратными глазами:
– Тимыч, дверь заперта! Нас кто-то закрыл снаружи! Я…
– Тихо! Посмотри… да не на меня, а в окно, – сказал Тима, с отвращением чувствуя, что голос его сорвался на фальцет.
– Я тебе говорю, кто-то запер нас снаружи… Если это Ланка, я ей сиськи на спине узлом завяжу, – бормотал Антон, пробираясь к окну. Его реакция была похлеще Тиминой: он так отшатнулся назад, что споткнулся о кровать и неуклюже завалился вниз, ругаясь и барахтаясь. Тима еще раз посмотрел наружу, надеясь, что увиденное им в первый раз ему просто померещилось. Но нет.
Леса снаружи не было. Ни одного деревца, ни елки, ни сосны, ни березки, ни, черт возьми, даже самого поганенького пенька. Вместо этого была какая-то бугристая поверхность, наподобие скалы, по поверхности которой стлался густой туман. Небо стремительно светлело, но даже это не вызвало у него оптимизма. Во имя всего святого, что тут происходит?
– Тоха, иди в другую комнату, – медленно проговорил Тима.
Антон, поднявшийся к тому времени на ноги, уставился на него.
– Зачем? – тупо спросил он. – Я устал и ничего не хочу.
– Посмотри в окно из другой комнаты, – процедил сквозь зубы Тима, хотя в мыслях его неприятно зашевелилось: «Ты что, надеешься увидеть с другой стороны дома Диснейленд, дурилка?».
Антон продолжал стоять истуканом, потирая ушибленный бок, и Тима пошел сам. В комнате, где спала Яна, ощущался стойкий запах перегара, и Тима, невзирая на всю абсурдность ситуации, не смог удержаться от улыбки. Яна, от которой за версту исходил шлейф аристократичности, которая устроила ему скандал только из-за того, что у нее во время «покатулек» на снегоходах сбилась прическа, у которой в беседе на лбу как неоновая вывеска светилось «ДЕВУШКА ИЗ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА», эта Яна сейчас дрыхла без задних ног, как сапожник-пропойца, раскидав конечности в разные стороны и храпя как паровоз.
Тима