Волк 9: Лихие 90-е. Никита Киров
произнёс он. – Само собой, ремонт в зале тебе оплатят из доли Большого, сам он больше не доставит неприятностей, но вот Гриша Череп никуда не делся… И в этот раз он понимает, что зашёл далеко, так что будет хитрить до последнего.
Все замолчали. Я внимательно оглядел пивзаводского пахана, понимая, для чего он меня позвал и для чего было всё это вступление.
– Да ты никак хочешь, чтобы это я с ним разобрался? – напрямую спросил я. – Вместо тебя?
– Если бы всё было так просто, – Крюков полез за сигаретами. – Ты когда в последний раз его видел? На Новый год? Гриша за последние пару месяцев сильно изменился. И не в лучшую сторону.
– Он теперь в натуре, как череп, – добавил Студент, даже не улыбнувшись.
* * *
Центральный рынок, кафе Альгамбра
В главном зале закрытого на ночь кафе сидело всего два человека за бутылкой вина. Музыка не играла, официантов не было, но это никому не мешало.
– Так какой у тебя интерес в этом? – спросил Мишаня, подливая ещё вина.
– Говорю же, – устало сказал Виктор Крюков, потирая глаза. – Эдику обещал приглядеть, он много чего для меня сделал. Да и если Череп поднимется за счёт рынка, он и Игоря задавит, и всех остальных. Я Григория лучше вас всех знаю. Поэтому и играю на обе стороны, всем помогаю.
– А ведёшь себя, как какой-то обычный мужик, – Мишаня хмыкнул. – На заводе работаешь, держишься от всего подальше. Но что-то себе на уме, много мутишь.
– Я хочу жить в спокойное время в спокойном месте. Но это сложно.
Мишаня отставил в сторону бутылку из закромов Эдика. На столе перед ним лежала пухлая записная книжка с множеством вложенных между страниц отдельных листов и фото.
– Разрешения у Эдика не спросить, но я взял эту его записнушку в сейфе и полистал, думал, прояснится чё по этому поводу, – сказал Мишаня. – И вот, нашёл, чё он меня Лёшей-то постоянно называл. Старый же, памяти нет.
Среди страниц был полароидный снимок, на котором изображён высокий парень в военной форме. Молодой, но взгляд очень узнаваемый, даже не очень качественный снимок это передал. Парень смотрел так же проницательно, как и сам Эдик. Внизу было написано красным фломастером: «Волгин Алексей, с. Гудермес, 1996».
– Позвоню ему потом, – Мишаня протянул снимок Виктору. – Там письмо ещё от него было. Этот Лёша отца-то не очень уважает, но на письма отвечает, хоть и неохотно. Фотку вот даже присылал.
– Кому скажи, что у законника сын – военный и участник боевых действий, не поверят, – Виктор рассмотрел снимок. – Но фамилию-то взял отцовскую.
– Увези Эдику фотку, – сказал Мишаня. – Пусть старик вспомнит.
– Вот чего он тебя и прикрывает, – Виктор убрал всё в карман. – Сына ты ему напоминаешь.
– И какая в этом связь? – Мишаня пожал плечами. – У него этих детей, походу, целая пачка, по всей стране, ещё за чужими смотреть. Вот скажи мне лучше, кому это мы позвонили с тобой? После этого аж чехи свалили отсюда, а это мало кто может им так приказать.
– Постараюсь