Призраки. Таинственные повести. Иван Тургенев
Но я не отвечал ему: я глядел на Веру Николаевну… Я хотел услыхать, что она скажет. Она встала, подошла нерешительными шагами к двери, постояла на пороге и тихонько вышла в сад. Я бросился за ней вслед. Она успела уже отойти несколько шагов; платье ее чуть белело в густой тени.
– Что же? – крикнул я, – вам не понравилось?
Она остановилась.
– Можете вы оставить мне эту книгу? – раздался ее голос.
– Я вам ее подарю, Вера Николаевна, если вы желаете иметь ее.
– Благодарствуйте! – отвечала она и скрылась.
Приимков и немец подошли ко мне.
– Как удивительно тепло! – заметил Приимков, – даже душно. Но куда жена пошла?
– Кажется, домой, – отвечал я.
– Я думаю, скоро пора ужинать, – возразил он. – Вы превосходно читаете, – прибавил он погодя немного.
– Вере Николаевне, кажется, понравился «Фауст», – проговорил я.
– Без сомнения! – воскликнул Приимков.
– О, конечно! – подхватил Шиммель.
Мы пришли в дом.
– Где барыня? – спросил Приимков у попавшейся нам навстречу горничной.
– В спальню пойти изволили.
Приимков отправился в спальню.
Я вышел на террасу вместе с Шиммелем. Старик поднял глаза к небу.
– Сколько звезд! – медленно проговорил он, понюхав табаку, – и это все миры, – прибавил он и понюхал в другой раз.
Я не почел за нужное отвечать ему и только молча посмотрел вверх. Тайное недоумение тяготило мою душу… Звезды, мне казалось, серьезно глядели на нас.
Минут через пять явился Приимков и позвал нас в столовую. Скоро пришла и Вера Николаевна. Мы сели.
– Посмотрите-ка на Верочку, – сказал мне Приимков.
Я взглянул на нее.
– Что? ничего не замечаете?
Я действительно заметил перемену в ее лице, но, не знаю почему, отвечал:
– Нет, ничего.
– Глаза у ней красны, – продолжал Приимков.
Я промолчал.
– Вообразите, я пришел к ней наверх и застаю ее: она плачет. Этого с ней давно не случалось. Я вам могу сказать, когда она в последний раз плакала: когда Саша у нас скончалась. Вот что вы наделали с вашим «Фаустом»! – прибавил он с улыбкой.
– Стало быть, Вера Николаевна, – начал я, – вы теперь видите, что я был прав, когда…
– Я этого не ожидала, – перебила она меня, – но бог еще знает, правы ли вы. Может быть, оттого матушка и запрещала мне читать подобные книги, что она знала…
Вера Николаевна остановилась.
– Что знала? – повторил я. – Говорите.
– К чему? Мне и так совестно: о чем это я плакала? Впрочем, мы еще с вами потолкуем. Я многое не совсем поняла.
– Отчего же вы меня не остановили?
– Слова-то я все поняла и смысл их, но…
Она не докончила речи и задумалась. В это мгновение из саду пронесся шум листьев, внезапно поколебленных