Путин в русском поле. Александр Севастьянов
нацией с правом на воссоединение.
24. Перекрыть пути в Россию нерусским иммигрантам. Выйти из всех международных соглашений по иммиграции. Депортировать мигрантов, находящихся в России без законных оснований.
25. Принять закон о наказании за русофобию.
Лига защиты национального достояния
Народно-национальная партия
Русский ведический союз
Об отношении к Путину[3]
В силу разных причин «Националка» не выходила с апреля. За два месяца произошло немало событий, позволяющих сделать анализ ситуации.
В первую очередь, конечно, стоит вопрос: что принесла нам смена власти, закрепившаяся на мартовских выборах президента России. Владимир Путин по-прежнему для многих кажется загадкой, человеком с двойным дном, от которого не знаешь, чего и ждать. И к которому неясно, как относиться. Общий вопрос, который задают все, даже весьма осведомленные, собеседники: «Чей ставленник Путин?» По известной склонности русского человека питаться сладкими иллюзиями, некоторые национал-патриоты уже склонны полюбить нового президента, так сказать, авансом. Однако Путиным сделано и сказано вполне достаточно, чтобы, не поддаваясь эмоциям, произвести холодный обсчет новой политической линии и свести предварительный баланс.
Позитив
Вот некоторый позитив в начальных политических шагах ВВП.
Первое. Война в Чечне была и остается главным козырем внутренней политики Путина. Благодаря ей он и стал президентом. Еще в 1995 году в статье «Об общественных задачах и способах их решения» (ж-л «Национальная демократия») я писал в главе «О пользе чеченской войны» о том, что чеченская война – есть полигон национальных отношений и фактор русской консолидации в современной России. И что будь я президентом, я провел бы через Чечню всю российскую армию для пробуждения, выработки и закрепления национальных рефлексов у русских людей. Рефлексов, основательно затоптанных, забитых Советской властью.
Именно так и произошло. Максимально жесткое противостояние русских с нерусскими: таково этнополитическая квинтэссенция событий, развернувшихся в Чечне, вокруг нее и по поводу ее.
Независимо от исхода всей чеченской кампании, ее этнопсихологический (следовательно, этнополитический) итог уже не подлежит ни сомнению, ни девальвации. И любой истинный русский национал-патриот, помнящий, что «национальное единство скрепляется борьбой с другими нациями», не может это не приветствовать.
Вместе с тем, категорическое неприятие вызывает официальная трактовка чеченских событий. «Наведение конституционного порядка», «избавление народа Чечни от бандитского режима», «разгром гнезда международного терроризма»– все эти насквозь фальшивые цели, декларируемые и пропагандируемые официозом, не имеют ничего общего с действительными целями и оценкой чеченской войны с точки зрения русского человека. Они бесконечно далеки от наших целей, о которых я писал в вышеупомянутой статье:
«Перед
Национальная газета № 4(32), 2000 г.