Драгун. За храбрость!. Андрей Булычев
винтовальный ствол.
– Кажись, попал! – воскликнул обрадованно унтер. – Ну точно, попал, глядите, оттаскивают! Бейте, братцы, у кого заряжено!
Тимофей выглянул и разрядил мушкет в мелькавшие на скале фигуры. Вместе с ним ударило ещё несколько стволов, и по камням вниз скатилось тело.
Подошедшие через несколько минут два эскадрона драгун и рота пехотинцев осыпали издали пулями горный склон. Под прикрытием их огня фланкёры вынесли с передовых позиций своего раненого. Мундир его взрезали, и прямо на камнях, промыв наскоро рану водой из фляги, эскадронный лекарь, чуть надрезав края, извлёк свинцовый кругляш особыми кривыми щипцами.
– Всё, всё, Стёпа, тихо, – успокаивал друга державший за руки Аникей. – Сейчас господин лекарь пару стежков наложит на края, и потом холстиной перетянем.
– Терпи-и, ну ты чего брыкаешься?! – проворчал эскадронный эскулап. – Это повезло тебе, паря, что пуля в мякоть у груди ударила. Чуток пониже бы – и конец, и отходную читать. Ничего, через месяц уже бегать будешь.
– Поликарп Акимович, а чего с ним дальше? – спросил сидевший рядом на корточках Вотолин.
– Чего, чего, под руки подхватили и подальше отвели. – Тот отмахнулся. – Всё, готовый ужо. Вон ко мне ещё кого-то ведут, не мешайте!
– И сколько мы так палить будем? – проворчал Лёнька, скрябая заострённой железкой в казённике. – Третий раз уже затравочное отверстие пробиваю от нагара. Даже у меня и то уже лядунка полегчевела, у вас-то и вовсе, небось, патрон с воробьиный нос там осталось.
– Совсем мало, восемь всего, – согласился с ним Гончаров. – Потому и не палю более. Чего толку-то порох жечь, когда цели хорошей нет? Горцы особо и не выглядывают теперь, наобум только лишь стреляют. Посмотри-ка сам, мушкетёры в тылу вон уже кучкуются. Ещё немного – и не выдержит наш полковник, на штурм в открытую солдат бросит. Вот тогда и пригодятся эти восемь последних зарядов.
– Тимоха, гляди! – воскликнул в возбуждении Блохин. – Чего это они? Никак тикают?!
По горному склону вниз, к дороге, скользило три десятка человек. Вот первый спрыгнул с камня на обочину и бросился в сторону аула.
– Бейте, братцы! Огонь! – опомнившись, крикнул Гончаров и сам разрядил свой мушкет. Захлопали выстрелы, и несколько человек впереди упало.
– Вперёд! – рявкнул унтер-офицер. – Вдогон! Уходят!
Вслед за фланкёрами по дороге припустились драгунские эскадроны и уже выстроенная для броска рота пехотинцев.
Поворот, шагов двести по прямой и за ним опять поворот. Ещё один прямой длинный участок – и за очередным дорожным изгибом открылся распадок с раскинутым в нём аулом. До ушей бежавших к нему драгун долетела частая стрелкотня ружейных выстрелов. На узких улочках селения виднелось мелькание множества фигур. Несколько десятков человек выскочило на околицу, и над ними поплыло облачко от сгоревшего пороха. Бежавшие к аулу горцы оказались между двух огней и в панике заметались.
– Ура-а! – закричали те, что выбежали навстречу