Драгун. За храбрость!. Андрей Булычев
выкатились орудийные передки.
– Дорогу! – прокричал скакавший впереди на гнедом жеребце артиллерийский капитан.
– Вправо принять! Дорогу пушкам! – рявкнул Кетлер.
Прямо на въезде в долину расчёты расцепляли орудия и, тут же развернув их жерлами к неприятелю, катили уже дальше руками. Пехотная колонна прошла сотню шагов и встала. На неё надвигалась огромная толпа ханской пехоты. Вооружённые чем попало шекинские воины бежали безо всякого строя, в руках у многих из них были сабли, копья, мечи, и только лишь у самой малой части виднелись старинные ружья. Цепи егерей ударили по ним частой россыпью выстрелов и отбежали под защиту основной колонны. А вот уже и она сама окуталась облачками порохового дыма. Толпы неприятеля, понеся потери, заметались и отхлынули резко назад. В это самое время пять русских пушек выкатились на прямую наводку и ударили вдогон дальней картечью.
– Коноводам подать коней! – играл сигнал штаб-трубач.
– Верхом рубиться будем, – проговорил негромко Копорский, поглаживая эфес сабли. – Вон и казаков сюда тоже подогнали. Гончаров, Пинегин, на флангах будете, по себе равняйте строй. В бегство обратим неприятеля, дальше уже команда рассыпным строем скакать будет, а пока так в две растянутые линии скачем.
– Слушаюсь, ваше благородие, – ответил каждый из унтеров.
Вот и коноводы с лошадьми. Вскочив в седло, Тимофей потрепал гриву Чайки, приговаривая:
– Спокойно, спокойно, моя хорошая.
Оглушительно грохотали пушки, в ноздри бил запах сгоревшего пороха, кобыла беспокоилась и прядала ушами.
Селим-хан, заметив бегство своих пехотинцев, опять бросил в бой свою конницу, и снова, как и в прошлый раз, она совсем немного не доскакала до русских позиций. Под губительным картечным и ружейным огнём шекинские всадники разворачивали своих коней, спеша отступить.
– Шаго-ом! – прокричал Бомбель, приняв командование всей русской конницей. – Дирекция движения – прямо!
Выстроенные в две шеренги эскадроны тронулись туда, где сейчас на поле гремела смерть.
– Аллюр рысью! – отдал новую команду полковник, ускоряя ход эскадронов.
Гончаров дал Чайке шенкелей. Обойдя справа колонну своей пехоты, драгуны выскочили на усыпанную трупами равнину. Конница неприятеля стремительно откатывалась, и перед ними была толпа спешенных ханских воинов.
– Аллюр галопом! – гремели строевой сигнал трубачи. – Атака! Атака! Атака!
Выхватив из ножен саблю, Тимофей крутанул её над головой.
– Ур-ра-а! – его голос слился с сотнями других.
– В карьер! – ревели трубы, подгоняя кавалеристов. Растянутые по фронту шеренги драгун летели на неприятеля, блестя на солнце клинками. Гончаров нёсся в первой. Перед глазами мелькали фигуры людей, чёрные шапки, выпученные от ужаса глаза, раскрытые в крике рты, ружья, клинки, жала копий…
– Э-эх-х! – Привстав на стременах, он с оттяжкой рубанул первого, второго воина, третий сбоку ткнул его копьём, и наконечник рванул кожу