Держись подальше, Лапочка. Мария Зайцева
что трется ушами о гладящую руку.
Ладонь, помедлив немного, отстраняется.
Маман невозмутима.
– Как ты себя чувствуешь? Сейчас врач придет.
– Нормально.
– Плечо болит?
– Да.
– Ну и правильно. Должно болеть. Действие препаратов завершается, капельницу надо сменить.
– Не надо обезболивать больше.
– Да. – Она смотрит на меня серьезно, словно прикидывает, выдержу ли. Словно сомневается.
А меня опять бьет от этого. Внутренне, конечно.
Внешне я давно уже ничего не показываю.
Просто вспоминается некстати, как она вот так же смотрела на меня перед соревнованиями. Словно сомневалась, выдержу ли, пройду ли дальше, смогу ли победить…
Как меня это бесило! Как выводило!
И я выдерживал, проходил, побеждал. Только для того, чтоб из ее глаз сомнения убрались!
Мне ей, наверно, стоит сказать «спасибо» за это?
Но почему тогда внезапно те осторожные лапочкины прикосновения и ее неприкрытое восхищение в голосе кажутся гораздо важнее, гораздо ценнее?
Вырос, что ли, наконец?
Маман явно настроена еще что-то сказать, но дверь открывается, впуская врача и следующую за ним рыжим хвостиком Лапочку.
Я тут же впиваюсь в нее взглядом.
Бледная. Одни глаза на тонком лице. И волосы – рыжим всполохом. Губы искусаны.
Ты переживала, Лапочка? Или… Или тебе все же перепало? Я старался, вроде успел, убрал тебя с линии огня, но мало ли…
Последнее предположение заставляет еще внимательней ее осмотреть, медленно, не пропуская ни одной детали.
От заношенных стареньких кед до нежного горла. Она нервно сглатывает, а я… Я хочу проследить этот путь. Губами.
Черт!
– Пришел в себя? Ну отлично, сейчас посмотрим показатели…
Врач смотрит монитор, что-то щелкает по клавиатуре.
Навороченная техника какая, практически, как в Германии. Я там бывал, в клиниках. Приходилось.
К другу ездил, к Питеру.
Он тогда там лечился после пожара. Обгорел, пересадки делали, пластику, возвращая прежнее лицо.
Я еще прикалывался тогда над ним, предлагал, чтоб пользовался моментом и исправлял недостатки физиономии. Ну что там бабы любят? Подбородок поквадратней, взгляд побрутальней…
Он меня не прикончил в последний раз только потому, что не догнал.
Но было весело. Я развлекся, и ему не дал утонуть в депрессняке.
Так вот, там точно такая же стояла техника.
Я особо в медицинской не шарю, но железо вижу, что хорошее.
Значит, не в районной больничке валяюсь. Это понятно сразу, и без техники, собственно.
В палате уютно, на стене плазма висит, мягкий уголок для посетителей, явно не Икея…
Значит, дядька постарался, перевез в свою вип-лечебницу для привилегированных особ.
А я этого и не помню уже…
Видно, переоценил себя, все силы ушли на удержание сознания, пока это было необходимо. А затем…