Демитрикая: Путь вампира. Андрей Ра
Ни души, ни чувств, только безумная пустота и жажда крови, холодный жесткий расчёт…
Хотя где-то в глубине мёртвой души есть капелька отчаянья, нежелание жить, которое позже затмит весь гнев, и в тоже время превратится в сильный фактор выживания.
Эм с трудом вырвалась из цепкого кошмара, она была потрясена воспоминаниями и мыслями своего друга.
Нет, столь близкого контакта больше не будет, вампирша не на шутку испугалась и была полностью подавлена. Причём, она не могла объяснить себе – почему? Неужели он уже может вытягивать энергию?
Рыжеволосая девушка немного повозилась с хитроумной застёжкой на вещмешке, но вскоре добилась своего и заглянула внутрь сумки: разные бумажки, бутылочки, бинты, таблетки и прочую мелочь, коей было предостаточно, а потом её взгляд упал на книгу. Книга была написана от руки, и надпись на первой странице гласила: «Частичка ничтожной жизни Алказара».
И внизу что-то наподобие девиза: «У меня есть сердце, но оно чёрное…»
Было еще большое количество символов, надписей, которые свидетельствовали, что жизнь дерьмо, а люди аморальны, глупы, погрязли в похоти и алчности. Вперемежку с текстом, повествующем о каком-то событии, были написаны стихи. Говорят, что стихи – это крик души. И они были наполнены болью, разочарованием, ненавистью и гневом, полным отчаяньем, мыслями о бессмысленности жизни и величии смерти.
Вампирша углубилась в чтение и больше не думала ни о чём.
Глава 2. Игры кончились
Мне снился какой-то бред… В принципе, как и обычно, но в этот раз что-то до невообразимости лирическое, слюнявое и грустное. Помню только какое-то поле зелёное и девушку вдали. Девушку из самых смелых моих мечтаний… Я бежал к ней, чтобы заключить её в объятья, но не добежал. Ибо провалился в яму какую-то. Видимо, моя страна сновидений называется скорей всего Тленляндия или Депреслэнд. Я должен просыпаться бодреньким с хорошим настроением, а в итоге так погано от всех этих снов… Будто семь понедельников на неделе было.
– Уже темнеет, вставай, скоро будем выдвигаться, – тронула меня за плечо Эммилия.
Я открыл глаза и принял сидячее положение: от боли ни следа. Правда, бил какой-то озноб. То ли мне холодно, то ли ещё что-то, но это нормально, хотя не очень-то и нормально. Я убрал в сумку севший mp3-шник и покрутил головой: шея, как всегда, приятно захрустела, но и неприятно заболела.
«Интересно, у них тут зарядка для мизинчиковых батареек продаётся», – подумал я и, конечно же, мысленно рассмеялся своей бредовой мысли.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо, как мне показалось, спросила Эммилия.
– Лучше, чем обычно, но чуть хуже, чем отлично. Шея всё равно болит – затекла, видимо, – ответил я ей, потирая виновницу боли.
– Этот дефект был у тебя и раньше, я не смогла его исправить, – тут же, словно заготовленной заранее фразой, сказала она мне. – Кстати, ты неплохо пишешь. Стиль, конечно, хромает, но, если приложить немного усилий, то всё будет неплохо. В тебе