Подлунная Роза. Алена Дмитриевна Реброва
по одному рецепту и готова была стерпеть все что угодно.
Надев фартук, я слушала, резала, смешивала, варила, прикладывая все усилия… потом оказалось, что это был чай для Эдвина, но и на это пришлось закрыть глаза.
Томас, конечно же, был с нами, он старался помочь, но стряпня и зельеварение не числились среди его талантов. Он пил чай и принимал угощения от кухарок, давно и всем сердцем его полюбивших. Принца больше занимало общение с ними о делах замка, чем зелья.
– Я слышал, молодые девушки любят маленьких зверушек, – шептал колдун, подкрадываясь ко мне сзади, пока я толкла в ступе все еще неидеальный порошок. – Как насчет пауков и летучих мышей?..
После этих слов я почувствовала, как по моим плечам снуют чьи-то крошечные лапки, а в волосах путается одно из творений Эдвина… я вскрикнула и попыталась стряхнуть его, а колдун расхохотался.
– Эдвин! – возмущенно прикрикнул на него Томас, отвлекшись от беседы с главной по кухне.
– И зачем ты вообще тут торчишь? Портишь все веселье! Одри еще не сдалась, значит, ей нравится, не так ли?
Я бросила в колдуна отрубленными корешками с землей, но он увернулся.
Так оно и шло, и одним уроком все, конечно, не ограничилось. Как мудрая девица в восточных сказках, каждый раз Эдвин начинал учить меня новому рецепту, но не успевал закончить, и нам приходилось встречаться на кухне снова, тогда он быстро все объяснял по старому зелью и, раз уж у нас оставалось время, начинал новый урок…
Отец быстро шел на поправку, не прошло и нескольких месяцев, как благодаря снадобьям Эдвина болезнь, не отступавшая годами, совсем оставила его. Он вернулся к своим обязанностям, и я была рада видеть его здоровым и сильным.
Замок почти восстановили. Король Контуары, узнав, что отец выздоровел, а все люди, которых вел его сын, лежат в нашей земле, прислал письмо с глубокими извинениями: якобы он не знал о намерениях Ансельма, тот пошел против воли отца, чем навлек позор на себя и на свою страну. Это извинение было хуже плевка в лицо – едва ли кто-то мог поверить в то, что король не знал о намерениях собственного отпрыска и не заметил, как тот увел добрую часть армии. Но, по крайней мере, война нам больше не грозила, и это было огромным утешением после пережитой осады.
Мисс Энке теперь не занималась моим образованием, вместо уроков с ней я чаще посещала кабинет министров и практиковалась в управлении внутренними делами под их наблюдением. Я делала заметные успехи, но мной почему-то были недовольны. Я старалась как могла, но никогда не получала похвалы, а лица министров, даже дяди, который любил меня и всегда поощрял, оставались равнодушными.
Раньше меня бы это расстроило, но не теперь. Каждый раз, когда заканчивались дела, я отправлялась практиковаться в зельеварении с Эдвином или шла на конную прогулку с Томасом и другими придворными, и мне некогда было думать о том, почему надменные старикашки меня не хвалят. Меня занимало совсем другое.
Теперь я могла делать то, что мне действительно хочется, мне больше не грозили наказаниями