Танго «Агарта». Валерий Николаевич Ковалев
к Земле Королевы Мод, а ледокол оставался на месте. В целях безопасности.
– А дальше действуем по обстоятельствам, – окинул всех взглядом капитан 3 ранга. – Чувствую, нора близко.
С этого дня шли только под водой, тщательно прослушивая горизонт.
И это дало результаты.
На четвертые сутки, ранним утром, гидроакустик «К-25» доложил, что слышит впереди по курсу шум винтов. И классифицировал цель – надводная, предположительно эсминец.
На лодке тут же сыграли боевую тревогу, и Иванов отщелкнул рукоятки перископа.
Вкрадчиво зажужжал подъемник, и он прильнул к пористой резине.
– Точно, – сказал спустя несколько минут. – Немецкий эсминец класса «Леберехт Маасс», идет на пересечение с нами.
Ну что, Владимир Иванович, атакуем? – на секунду оторвался Иванов от окуляра. – Он может нас обнаружить, а это чревато.
– Согласен, – кивнул Батраков. – Валяйте.
Вслед за этим прозвучала серия команд, Иванов щелкнул кнопкой кинокамеры, и лодка стала выходить в атаку.
На седьмой минуте командир рявкнул, – «пли!», корпус субмарины дважды вздрогнул, и торпеды унеслись к цели.
Потом где-то далеко глухо прогремел взрыв, а через секунду второй, от которого закачалась палуба
– Не иначе попали в артиллерийский погреб, – цепко держась за рукоятки, хмыкнул капитан 3 ранга. – На – ка, взгляни, – и отстранился от перископа.
То, что Батраков увидел в оптику, напоминало ад.
Разорванный пополам корабль, молотя винтами в воздухе, быстро уходил под воду, с неба вниз рушились огненные осколки, а кругом разливалось горящее море нефти, с барахтающимися в ней людьми.
– Лейтенант, – запиши координаты, – бросил Иванов штурману и приказал погружаться на глубину сорок метров – безопасную от таранного удара.
В обед, по случаю очередной победы (их у экипажа на Севере было пять), командир приказал выдать всем по сто граммов спирта, что было воспринято как должное.
А еще через пять суток, идущие завесой субмарины подошли к Земле Королевы Мод и последовали дальше по секретным лоциям.
Море Лазарева встретило их низкой облачностью и битым льдом, что грозило повреждением перископов, в связи с чем, пришлось всплыть в надводное положение.
– «Усилить верхнюю вахту», – дал Иванов семафор на другие лодки и получил ответ, – «исполнено».
Затем погода улучшилась, в небе засияло солнце, и справа по борту возникла цепь заснеженных пиков. Она перемежалась с массивами пакового льда, над которыми вдали дрожало марево.
– Не иначе подходим, – вскинул Иванов бинокль к глазам, и Батраков сделал то же самое.
А потом случилось непонятное.
Из марева родились три диска, неподвижно повисшие в воздухе.
– Что за черт, – прошептал капитан 3 ранга и в следующий миг заорал, – ныряем!
Но было поздно. Диски почти мгновенно переместились