Французская любовь. Как это бывает. Григорий Жадько
и совсем слабо духами. Темная челка у нее сбилась в сторону, смазливое личико приняло шутливое и хищное выражение, а в глазах прыгали такие пьяные чертенята, что становилось слегка не по себе. Я весь напрягся как струна, хотел что-то сказать, но слов не нашлось.
– Что тормозишь! – промолвила она ставя локти на столик и подпирая ладонями лицо, -порежь яблочки, и стаканчики бы…
Мадера была настоящая. Девушка почти не пила, больше для виду прикладывалась к стакану, оставляя не его краях сиреневые разводы от помады. В голове моей слегка поплыло
– Ах! Нюсик! Ах, Нюсик! – повторила она дважды с легким укором.
Не выключая свет, пристально глядя на меня и любуясь производимым эффектом, девушка начала неторопливо расстегивать перламутровые пуговички на кофте. Из под розовых краев юбки черными волнами спустился нежный капрон, обнажая загорелые стройные ножки. Следом пошли светлые трусики в желтый мелкий горошек. Взгляд мой ловил все ее движения. Я сидел совершенно ошалелый от стройной полноты ее бедер, так просто оголившихся до самого предела, где начиналась чистая белизна не загорелой кожи в начале живота, от блестящего островка черной поросли между ее ног.
– Нюсику нравится? – сказала она, томно улыбаясь.
Я вздохнул тяжело и ничего не ответил, только преданно по-собачьи взглянул в ее глаза, полностью доверяясь ей… и ее воле. Девушка поднялась, оперлась на одну ногу и медленно подняла подол повыше к груди. Согнутая в колени нога, описала круг туда и обратно. И опять туда и обратно. Черный треугольник между ног хищно и вожделенно казалось, подмигивал, скрывая что-то неведомое в глубине.
О! Господи! Я испытал непередаваемое чувство. Узкая талия, втянутый живот с вдавленным пупком, темная щеточка волос совершенно мучительная в своем притяжении. Все это заставляло учащенно биться сердце.
– Взрослые девочки любят маленьких мальчиков, – сказала она, любуясь на мое растеряно глупое лицо. У тебя была девочка… по-настоящему?
– Нет, – сказал я и густо покраснел, как будто сознался в чем-то неприличном и постыдном.
– Недотрога Нюсик! А лет нам сколько?
– Почти шестнадцать.
– Это много… пора становиться мужчиной.
Ее слова не возымели на меня действия. Я сложил руки на колени как старичок, замер, только расширенные зрачки глаз выдавали мое состояние крайнего возбуждения и волнения.
– Кинопередвижка в колхозе «Прощай Родина», – пошутила она, – а пьяный механик заснул. Ау!
– Не заснул, – сглотнул я непрошенную слюну, – совсем не заснул, – повторил я, торопливо мямля окончание фразы.
Она приблизилась почти вплотную, не опуская платья. Терпкие островатые запахи женского тела достигли моего носа. Вот она рядом… только протяни руку, коснись пушистых черных волосков. Пусть они утонут в твоих пальцах. Оказывается все так ПРОСТО!!! Все что раньше казалось несбыточным и запретным. Все что скрывалось за семью замка-ми… вот ОНО!!!…!!! Голова кружилась или от мадеры, или от моей развязной незнакомки, или от горячечных