Разбор багажа, или Витражи судьбы. Книга эссе, белых стихов, верлибров и афоризмов. Наталья Коноплева-Юматова
совершенствует, а не разлагает; если огонь в нашей душе не превратился в огонёк, огонёчек, искорку, не погас вовсе – мы живы, мы способны гореть и зажигать, а не стали серым безликим пеплом. Без огня мы не можем не только что совершенствоваться – жить! Жить полной жизнью. О, Господи! Сколько среди нас безжизненных теней! Сколько мы тратим на них своего драгоценного огня, желая пробудить их, освободить от оцепенения их умы и души, вызвать их к жизни, но – увы! – часто обманываемся их мнимым оживлением, забывая, что пепел не загорится, сколько ни подкладывай дров, что это не они, а мы сами горим и сгораем в них, добавляя им ещё и своего пепла.
Протягиваем руки-ветви
Протягиваем руки-ветви мы вверх, как учат нас деревья, что вскормлены землёй, но к солнцу с рождения устремлены.
Вот так и мы земную тягу по-разному одолеваем: кто ходит в горы, кто летает, кого ведёт воображенье и за пределы мирозданья. И всё же нам близки деревья, соединившие стихии земли и воздуха. Мы тоже землёй питаемы, но в небо стремимся, чтоб познать иное – быть лёгким и, ловя потоки, скользить по трассам поднебесья… Протягиваем руки-ветви… Любимы Небом, как деревья.
Деревья вдоль дороги
Деревья вдоль дороги, как нищие у храмов, протягивают ветви сухие и молчат. Сквозь крики попрошаек и жалкие лохмотья пронзительным молчаньем взывает нищета. Когда непоправимо – всегда непоправимо – распяты вдоль дороги и люди, и дома, и чахлые деревья, то разве могут дети рождаться с буйным ветром в крови, с мечтой о море, о небе и горах? Какое будет семя у этой никлой ивы? У тополя в болячках? У золотухи с пнём? Откуда мощь в побегах, когда чадят асфальты, когда дома не дышат, и едкий дым из труб? Когда вода – опасна, когда трава – болезна, когда душа – несчастна и крылья по земле волочит за собою, и ей они мешают, и их невольно топчут (а кто-то и назло). И это очень больно. Но ты идёшь. Так надо, когда лететь не можешь и уберечь не можешь оттоптанные крылья и грустные глаза. Кому-то снится небо. Счастливые летают. И это означает, что все могли б летать!
Вот так поднимешь руки, вот так взмахнёшь и взмоешь, и, рассекая воздух, поднимешь сам себя. Сперва над тротуаром, потом над низким домом и над высоким домом. А что же там, внизу? А там – другие люди, умеющие плавать, ходить, бежать и ползать, и, может быть, летать! Поэтому на ушко шепни во сне их детям – пусть пробуют, иначе возможно опоздать: сны перестанут сниться о том, что ты как птица, но человек, свободный от тяжести своей. Счастливый, лёгкий, свежий (как простыня под ветром), ты возвратишься утром немножечко другим…
Деревья вдоль дороги и нищие у храмов, и дети на асфальте, и птицы – здесь и в небе – между собой в родстве.
И каждый в день особый задаст вопрос: «А кто я?»
Ему ответит эхо вопросом: «Я? А я?..»
Звезда упала в озеро души
Звезда упала в озеро души и растворилась, чтобы каждой капле добавить жажды