Ходящая по снам. Юлия Зубарева
То ли от увиденного, то-ли неудачное свидание так повлияло.
Во дворе уже ходил встревоженный Вениамин. Они с дедом и Виталей грели самовар и поглядывали по очереди на улицу, куда запропастилась эта искательница приключений.
– Я же просил не ходить никуда одной. – Накинулся юрист на промокшую девушку с пакетом мусора.
– Ага. – Односложно ответила та, и передав ему пакет пошла в дом переодевать насквозь мокрые штаны и куртку. Акимыч ревнивым взглядом проводил сапоги, но увидев, что с его желтенькими все в порядке, довольно откинулся на лавке: – Ты Веня пока в своей столице чахнешь, упускаешь такой шанс, что даже говорить стыдно. Я б одну нашу Лизавету за порог бы не отпустил, а тут с сопровождением была. Человек порядочный, да и намеренья посерьезней некоторых. Вот такая диспозиция значит.
Глава десятая. Сон Лешего.
Засыпать с шишкой под подушкой было странно. Еловый презент пах смолой и дождем. Лизавета в очередной раз пожалела, что не приспособила себе коробку какую-нибудь для сувениров. Скоро спать будет негде, а она все сует и сует очередные находки.
Взбудораженная все гоняла в голове идеи, как помочь задыхающемуся лесу, так и заснула. Сегодня сон ее начинался не с порога, а с кровати Амалфеи. Улегшись у хозяйки под боком, химера умудрилась еще крылом прикрыть беспокойную свою владелицу до половины. Полежали немножко вместе. Почесали козу за ушком, и меж костяных гребней, куда рога не доставали. С тихим вздохом химера поднялась с пуховой перины и пошла в сторону двери помахивая драконьим хвостом. Обернулась на Лизу, мотнула головой мол, – Пошли уже. Чего разлеглась? Дела пора делать.
Лиза дошла до калитки и представила еловую шишку в руке. Вспомнила чешуйки, смолянистый запах. Понюхала, зачем-то прикрыв глаза, и шагнула вместе к Милкой в густую тень огромных елей. Ничего не изменилось с сегодняшней прогулки, кроме ощущения. Этот лес был живой. Он спал. Павшая хвоя шуршала под ногами шепотом. Мох на стволах серебристо поблескивал серебряными нитями. Тихо было. Ни птичьего крика, ни ветерка. Коза уверенно вышагивала по лесной подстилке вперед. Здесь она чувствовала себя как дома. По-хозяйски оглядывала чащу, обходя упавшие деревья и вела все глубже и глубже Лизавету за собой.
На старом, сгнившем пне прикорнул дед, чем-то напомнивший Лизе Акимыча в первые встречи. Плохенькие его валенки зияли дырками. Где-то заткнутые мхом, а где-то просто листом подшиты. Телогрейка заплесневела с одного бока, лишайником пошла по краю, вросла в пень бесцветными корешками. Бородка жиденькая, травинки торчат и сучки не вычесанные. Сам весь скособоченный, комочком скрутился и вздрагивает, как будто пугают его, страшное чего снится. Амалфея, недовольно взмахнув кончиком хвоста, вся подобралась, как перед прыжком. Кинула на Лизу предупреждающий взгляд, чтоб не лезла и быстрым кошачьим движением прыгнула на пень.
Лиза впервые увидела, как охотится ее ласковая девочка. Кошмар был матерым, он опутывал Лесовика корнями, выворотнем поднимался