Беспросветная духовность. Последний трамвай. Анъе Фо
рельсовые колеи и приземляюсь на подножке. Ждать больше нет смысла, ведь последний трамвай прошел здесь вечность назад.
«Ха-ам!» – гаркнул чей-то голос, вламываясь через монотонный подернутый безразличием голос Яна Кертиса: видимо, мое неожиданное появление перепугало какую-то бабку. «Да кому ты нужна!» – подумал я, направляясь в головную часть автобуса.
Оплатив у водителя проезд несколькими железками с вонючим латунным покрытием, пристраиваюсь лицом к окну в центе салона.
I've walked on water, run through fire
Can't seem to feel it anymore
It was me, waiting for me
Hoping for something more
На залапанной поверхности стекла по замызганным фасадам частного сектора, распластавшегося на противоположной обочине дороги, вместе со мной через город плывет полупрозрачный, почти ускользающий, образ: молодой человек с тощим белесым лицом, обрамленным вызывающе длинными каштановыми волосами. Мы смотрим друг на друга одинаково пустыми бездушными серыми глазами.
Me, seeing me this time
Hoping for something else
Надеюсь… Но разве мне положено? Ведь надежда – это удел смертных. Вероятно, все дело в том, на что уповаешь. «Уж точно, ни на что хорошее», – с заговорщицкой ухмылкой отвечаю сам себе. На мгновение, вынырнув из своих мыслей, блуждающих между нот коды мрачной песни, открываю черный кожаный рюкзачок и внимательно проверяю его содержимое. В невидимом списке еще раз отмечаю: все ли на месте? Все! Убедившись, что ничего не упустил, утягиваю тесьму на горловине и запахиваю сумку. Провожу рукой по матовой дубленой поверхности. Интересно, у вещей из кожи есть душа? Ну, хотя бы частичка? Если да, то у моего рюкзака она человеческая.
Проигрыватель, тем временем, судорожно поскреб считывающей головкой в недрах десятигигабайтового намагниченного чуланчика, выискав там новый трек. И после непродолжительного вывернутого наизнанку завывания хора, поверх неспешного ритма и скупых шлепков по клавишам фортепьяно, хриплым подавленным голосом, завел свою заунывную и страшную песню бледный эктоморф. ‘Man that you fear’ – дряхлая как мир история: бойся всего, что не понимаешь.
Автобус незаметно подполз к следующей остановке и, изрыгнув нескольких уже добравшихся до пункта назначения, заглотил новую, более увесистую, порцию пассажиров. От этого в замкнутом пространстве салона повис невыносимый сконцентрированный смрад современного человека, откормленного эрзацем пищи, приправленной пальмовым маслом. Возможно, конечно, так пахнут их души? Хотя раньше я подобного не замечал. Но, как оказалось, мимо пролетел и тот момент, когда местное население объявило себя самым духовным и принялось искоренять в своих рядах любое проявление «нечестивости». Ведь им объявили, что все их беды от злых духов и прочей нежити. И как это обычно случается со смертными, они поверили на слово, оборачивая свой гнев против любого, кто выделяется из безликой никчемной массы или того, на кого в очередной раз укажет палец-сосиска одного из локальных наместников верховной власти.