Два круга солидарности. Этнический и национальный факторы в современном мире. Владимир Иорданский
он исключал из поля зрения демократизацию как одну из важнейших предпосылок формирования нации. И его логика объяснима. Философ связывал вопрос о национальной принадлежности человека с его патриотическим чувством. При этом он подчеркивал важность достижения духовности в этом инстинктивном чувстве любви к родине. По его мнению, любовь к родине, патриотизм не зависят от заложенной в них перспективы, их открытости будущему. И все же чувствительны к внешним обстоятельствам, таким, как признаки расы, крови, формальной принадлежности к тому или иному государству. Он также отделял идею нации от этнического начала. Но ход его рассуждений принципиально отличен от движений мысли французского и испанского философов. Он писал: «Долгая жизнь на чужбине не делает ее родиной, несмотря на сложившуюся привычку к чужому быту и природе и даже на принятие нового подданства – все это остается бессильным, пока человек не сольется духом с дотоле чуждым ему народом. Признак расы и крови не разрешает вопроса о родине; например, армянин может быть русским патриотом, а может быть и турецким патриотом, но может быть и армянским сепаратистом, революционным агитатором и в России, и в Турции. А в великую войну за Россию патриотически дрались на фронте представители многих десятков российских национальностей. У людей смешанной крови происхождение бессильно разрешить вопрос о родине. Формальная принадлежность к какому-нибудь государству не только не обеспечивает патриотическое настроение у граждан, а, наоборот, в случаях завоевания или произвольного проведения границ, создает недобровольное подданство и вызывает в душах упорное антипатриотическое напряжение…
Все это означает, что родина не определяется и не исчерпывается этими содержаниями; она больше и глубже, чем каждое из них, взятое в отдельности, и чем все они вместе»[41].
Далее И. А. Ильин уточнял: «Родина есть духовная жизнь моего народа; в то же время она есть совокупность творческих созданий этой жизни; и, наконец, она объемлет и все необходимые условия этой жизни – и культурные, и политические, и материальные (и хозяйство, и территорию, и природу). То, что любит настоящий патриот, есть не просто самый «народ» его; но именно народ, ведущий духовную жизнь; ибо народ, духовно разложившийся, павший и наслаждающийся нечистью, – не есть сама родина, но лишь ее живая возможность («потенция»). И родина моя действительно («актуально») осуществляется только тогда, когда мой народ духовно цветет; достаточно вспомнить праведный, гневный пафос иудейских пророков-обличителей».
Именно духовная жизнь, продолжал И. А. Ильин, есть то, за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться за него и погибнуть за него[42]. Что же касается любви к родине, то она, подчеркивал мыслитель, не вынудима; она есть дело свободы, внутренней свободы человеческого самоопределения[43]. И, наконец, резюмируя ход своей мысли, И. А. Ильин заключал:
«Родина есть дух народа
Ильин И. А. Путь духовного обновления. – «Путь к очевидности». Москва, 993 г., с. 221.
Там же, с. 226.
Там же, с. 221.