Проект «Ковчег». Воздушные рабочие войны. Часть 1. Дмитрий Лифановский
жду приема у руководителя Советской России. Пароход, Швеция, самолет и вот я здесь. Спецслужбы советов работают на зависть. Нам бы такую разведку в ту войну, история пошла бы совсем по-другому, – в голосе Петра Семеновича послышалась горечь.
– Советскую разведку, Петр Семенович, создавали те же люди, что служили в царской. И не их вина, что Алексеев и его прихлебатели не слышали и не хотели слышать донесения нашей разведки и контрразведки! – Карбышев гордо вскинул голову.
Да, советские спецслужбы удивили даже его. Он ждал отправки из шталага в Острув-Мазовецке в Германию, об этом ему злорадно сообщил начальник лагеря. Только вот вместо Германии за ним пришли другие люди. Тихо перебив охрану, они под видом польских партизан освободили всех пленных, а генерал-лейтенанта вывезли в какой-то глухой хутор, где молчаливый поляк и такая же немногословная его семья прятали их в схроне около двух недель. Дмитрий Михайлович, сжимая пистолет, чтобы застрелиться слышал, как на хутор приезжали немцы, как перевернули все вверх дном в поисках беглецов и никого не найдя уехали. Карбышев со своими спасителями еще двое суток просидел под землей.
А потом был долгий многодневный путь в Белоруссию. Спасители вели генерала хорошо проработанным маршрутом. Их везде ждали, везде были заготовлены теплые вещи и продукты. И вот, наконец, они прибыли в партизанский отряд и оттуда самолетом в Москву. Кто разрабатывал операцию, как удалось сделать все так, что путь из немецкого плена оказался немногим тяжелее обычной зимней лесной прогулки? Вряд ли когда-либо удастся узнать ответы на эти вопросы. Но генерал-лейтенант Карбышев был безмерно благодарен этим людям. Оставалось загадкой еще и то, почему именно его, Дмитрия Михайловича Карбышева вытаскивали из плена с таким трудом, а сразу по прибытию в Москву вызвали к Сталину. Не настолько уж он и важен. Один из генералов в Красной армии. Не самый плохой, но и далеко не самый лучший, чтобы планировать для его спасения такого масштаба спецоперцию.
– Знаете, Дмитрий Михайлович, – вывал его из воспоминаний тихий голос Махрова, – еще совсем недавно я был бы готов с Вами поспорить. Но события последнего года, – Петр Семенович задумался и поправил сам себя, – даже не года, лет, перевернули все мое мировоззрение.
Их беседу прервал резкий звук телефонного звонка. Поскребышев поднял трубку и, что-то выслушав, кивнул знакомцам на дверь:
– Товарищ генерал-лейтенант, господин Махров, проходите, товарищ Сталин ждет.
Два генерала, два бывших сослуживца, оказавшиеся когда-то по разные стороны баррикад, но сохранившие друг к другу взаимное уважение, а в сердце бесконечную любовь и преданность Родине одновременно встали и шагнули к двери. В проходе замешкались, не разобравшись, кому заходить первому, но Махров быстро отступил:
– Вы первый, Дмитрий Михайлович, не дело гражданскому шпаку заходить к Верховному Главнокомандующему перед действующим боевым генералом. Это плохо заканчивается для страны, – горько усмехнулся он. Карбышев кивнул,