Я есть. Ольга Плисецкая
обхватили её от испуга, уставились на него своими яркими глазёнками.
– Да, все мои, – с гордостью ответила я. Надо же было что-то сказать…
А вечером, после занятий, ко мне подошёл мальчик. Оказалось, что у него нет мамы, она умерла, и он живёт с папой и бабушкой, и тихонечко так спросил меня: «А я правда тоже ваш?»
Не знаю, почему именно сегодня я вспомнила эту историю, этого мальчика, которому я от растерянности так ничего и не успела ответить, – громогласная бабушка как-то быстро его увела, Уткина этого вспомнила зачем-то, которого я тоже больше так и не видела никогда.
И слышу голос этот тихий, такой невероятно серьёзный, и вопрос этот, такой искренний, такой честный:
– А я правда тоже ваш?
И плакать почему-то хочется.
Уткнуться в подушку и плакать.
И усыновить, удочерить разных мальчиков и девочек, собрать их всех и сказать: «Да, вы все мои! Мои!»
И новости не смотреть никогда.
Потому что неправда всё это, новости эти, звёзды улыбающиеся, улыбающиеся даже тогда, когда грустно и плакать хочется.
А правда – это если бы я решилась так сделать.
Если бы я решилась ответить на такой вопрос хотя бы одному человечку в жизни, человечку, который без мамы, или без родителей вообще.
Помните, у Шолохова: «А зачем я тебе?! – А на всю жизнь!»
А ещё правда, что я не увлекаюсь футболом и мало во всём этом разбираюсь.
Мне вообще иногда кажется, что я в этой жизни мало разбираюсь…
Кошелёк
Нарядными бывают только ненастоящие драгоценности.
Ксюха ушла в отель. Она считала себя не такой как все, но факт про интенсивное полуденное солнце, вредное для всех, делал её уязвимой. Так что она ушла в гостиничный номер. Сашка отправилась на массаж, а я пошла бродить по магазинам. Больших торговых центров или хотя бы маленьких магазинчиков поблизости не наблюдалось, и я решила отправиться в сторону небольшого базарчика, расположенного на трех параллельных улочках курортного городка Ллорет-де-Мар. Покупать я особо ничего не собиралась, но на всякий случай решила взять с собой деньги.
– Все не бери, – сказал мне вдогонку муж, абсолютно не переживающий из-за интенсивного полуденного солнца и выбирающий греться под солнышком, а не шататься со мной по магазинам.
– У меня свои есть. Накопленные, – решительно ответила я. И пошла бродить. Разглядывать аляповатые сувениры, все эти магнитики, магнитики, магнитики, фигурки быков, вееры, кастаньеты, несуразные, не по сезону тёплые куртки, развешанные рядом с красивыми и изящными купальниками, какие-то светильники, домашнюю утварь, посуду, полотенца, махровые простыни, покрывала, снова аляповатые сувениры… Такое ощущение, что всё это привезли и свалили в одну кучу, а шумные испанцы не растерялись и разобрали поскорей, что кому досталось. И давай это быстрее продавать, несмотря на сиесту. И вдруг среди всего