Заражение. #Depressed_ esthete
этого момента начинают бурлить, возвращаться. Я быстро выныриваю из омута воспоминаний и сосредотачиваюсь над тем, что, по-настоящему, важно: над работой, куда устроился, над возможными планами. Мысли об этом делают меня сразу серьезным, губы сжимаются и ничего кроме того, что лежит передо мной я уже не вижу. Это проходит быстро. Я опять занят в своей голове женщинами, перебираю список тех, кому могу написать или позвонить в ближайшее время со своими естественными потребностями, но им, конечно, об этом не расскажу. Но выбирать общение я должен, исходя из главной цели. До комнаты, которую снимаю в Москве осталось идти около 15 минут, и мне еще предстоит пройти пару светофоров.
Первый – красный. Осматриваю тех, с кем мне вышло стоять по эту сторону дороги: женщина с коляской, оттуда кто-то тянет свои маленькие ручонки. Все это создает милый сердцу образ, возможно мне тоже стоит завести ребенка. Но до того момента, как завести семью, придется поработать официантом в рандомной придорожной кафешке. Прямо передо мной пара гоповатого вида ребят, они обсуждают что-то на специфическом сленге, который немного выдает суть разговора. «Нет, погоди, мы не можем отсюда стрельнуть. Надо еще домой зайти, взять кое-что. Давай на 3 договоримся встретиться. Погоди, я могу один сходить. Ты то там зачем? Да, бля. Мы же с тобой договаривались, помнишь, я тебе объяснял, что ты сам ничего не найдешь. Заебал, хуй с тобой». Они оба смеются. Их смех заражает и меня, я растягиваю рот в улыбке, но так, чтобы они, вдруг повернувшись, не заметили моего нахальства. Ведь получается, что я стал их третьим, немым, собеседником. От мыслей меня отвлек звуковой сигнал светофора, возвещающий идти. И мы всей нашей командой, обреченной распасться, выступили в поход на ту сторону улицы. Справа от нас стоит ряды машин, они кажутся агрессивными скалящимися металлическими животными, готовыми растерзать задержавшегося на дороге. Мне слепят их фары, я отворачиваюсь и пытаюсь сосредоточиться на том, что хочу. А хочу я быстрее дойти до своей одинокой комнаты, в еще советском девятиэтажном стандартном панельном доме. Во встречном потоке я замечаю красивую девушку, она разговаривает по телефону и не смотрит на меня. Я не расстроен этим, потому что своим невниманием она позволяет мне досконально себя рассмотреть. Интересно, какой у нее размер? Не сказал ли я это вслух? Черт, надо быстрее найти себе девушку.
Второй – красный. Красный, красный – это световой код, шифр? Его можно будет разгадать, если я решу пройти еще несколько светофоров. Но на эту игру у меня нет времени. Надо идти домой и насладиться заостренным чувствами вечером. Может быть позже, в сложной ситуации, я выкрою момент, чтобы пройтись по каждому светофору в своем районе и получу полный текст скрытого от меня (самому себе?) послания.
Я дома и меня никто не встречает – обычное дело, но может быть дома сейчас действительно никого нет? Приглушенная театральная ария, обреченная быть запертой в дальней комнате, является опровержением. Там живет маленькая 30-летняя Маша, родом из православной