Современная русская литература. Статьи, эссе, интервью. Ирина Калус
был раввин» – с усмешкой замечает герой рассказа «Евротурки» (1999).
Едкая сатира, обращённая к характерным приметам современности («Евротурки», «Платонов-ченч» (1999)), высвечивает вопиющие реалии наших дней— чаще всего это чеховская линия попрания культурной традиции оборотистыми умельцами-прагматиками, замена живого, духовного неживым, безликим и «выгодным». Вацлав Михальский напрямую выступает в защиту литературы и русских писателей в рассказах «Платонов-ченч», «Орфей» (1976) (рассказ посвящён Николаю Рубцову, с которым писатель был лично знаком), в статье «Чехов в Колобмо» (1984).
Вацлав Михальский-сатирик не обходит вниманием и советский период – «те времена, когда все были “винтиками” да “гайками”». Но ярче всего в авторском фокусе обретает резкость период конца 1980-1990-х гг. как время «голого неприкрытого хряпанья». Желание «отхряпать» чего-нибудь для собственной пользы, и побольше, вызывает, например у Алексея Андреевича из рассказа «Воспоминание об Австралии» (1988), «горькое чувство досады, похожее на изжогу». Герой задаётся вопросом, остающимся без ответа: «Когда прекратится это всеобщее хряпанье?».
В мире, в котором нарушился порядок вещей, автор возлагает последнюю надежду на женщин: «Разве не на них выехали и перед войной, и в войну, и после войны – не на их адском труде и терпении?» – одновременно печально размышляя и о том, «почему же так переменилась природа женщин», которых теперь, по подслушанному слову одной неграмотной горянки, «раскобелили».
И снова Вацлав Михальский демонстрирует высокое изобразительное мастерство и великолепное понимание женской психологии. В его рассказах отчётливо проступает нестираемый из сердца и памяти (даже если кажется, что он невозвратимо забыт) образ прекрасной женщины («Капитолийская волчица», «Не судьба» и др.), матери («Лицо матери» (1960), во весь рост показанный, как в повести «Печка» (1977), в христоподобной Татьяне («Ей нужно бы снять эти туфли и вымыть родные, натруженные на дорогах войны ноги…»), жертвенной Катеньке (из одноимённой повести («Катенька» (1965)), и, конечно, мастерски воссозданных женских персонажей из эпопеи «Весна в Карфагене» (2010).
В несчастливых судьбах женщин из рассказа «Свадебное платье № 327» (1988) автор показывает нам их нелёгкую женскую долю: мужчины, принадлежащие к поколению старухи, выкошены войной, а мужчин следующего поколения – поколения прокатчицы – уничтожило другое «оружие массового поражения» – бутылка.
В центре – два женских образа: рассуждающая об атомах приёмщица с десятиклассным образованием, и старушка, умиротворённо наблюдающая за роем золотистых пылинок в солнечном луче, пытающаяся понять смысл радиоактивности – старушка, вышедшая замуж ради «деточек» («Куда денешься: жалко их всех»), мечтающая о внимании великовозрастных «внучиков», но нашедшая внимание лишь у малознакомой приёмщицы прокатного пункта.
Характерно, что внимание обеих женщин направлено на вещи, малодоступные для обычного зрения