Кока. Огненный демон. Елена Черткова
сеньоры Клары, танцующих в сухих соцветиях.
– Ни в коем случае! Во-первых, вода смывает информацию. А во-вторых, моют грязное. А животное, послужившее другому, чисто! Как и еда, съеденная с удовольствием.
Мы расположились на полу у камина. Кость заняла центральное место на блюде, стоявшем у наших коленей. Клара ничего не подбрасывала в огонь, но тот оживился при ее приближении. Как домашние животные, чуя, что хозяева собираются их кормить.
Но синьора Клара не спешила. Среди прочего на блюде поблескивали гранями хрустальный графинчик и три крошечные рюмочки. Женщина медленно наполнила одну. Потом вторую.
Огонь разгорался все сильнее.
Я понюхала. В нос ударил запах вишни и винного спирта.
– Это же жинжа! Я не пью!
– Это пьешь! – спокойно, но жестко пресекла мой протест хозяйка, опустошив свою рюмку в один глоток.
Я зажмурилась и последовала ее примеру. Сладкий ликер ободрал горло и ударил в нос. Сморщившись, я задержала дыхание, чтобы не закашлять. А когда открыла глаза – отпрянула от неожиданности. Казалось, огонь в камине уже не просто горит, а пытается дотянуться до стоящего перед ним блюда.
– Очень хорошо, – непонятно заключила Клара. Подчеркнуто медленно наполнила третью рюмку. Покатала в пальцах и выплеснула в камин.
Пламя вспыхнуло, подхватывая всё, до последней капли, и немного утихло. Цвет колышущихся языков чуть изменился, становясь розоватым.
Тогда в ход пошло остальное содержимое подноса. Мы вдыхали запах сухих цветков и ягод, прежде чем отправить их в огонь. Пускали по воздуху кружева дыма от тлеющих можжевеловых веток и листьев, собранных ниткой в тугие пучки. Мне казалось, что я пьянею. Была ли тому виной выпитая жинжа или все происходящее, но внутри высвобождался некий щемящий восторг. А из него – расслабление. Но не спокойное, а активное. Как будто расслаблялись не мышцы, а какие-то незримые оковы, выпуская на свободу узника-балагура. А он хочет танцевать с закрытыми глазами странные танцы, то прыгая, то падая на пол. Смеяться во весь голос. Открывать окно и кричать на всю улицу, как рад видеть каждого прохожего…
– Пора! – скомандовала наконец сеньора Клара. – Бросай кость в огонь.
Я кинула и затихла, наблюдая, как языки пламени начали льнуть к косточке и облизывать ее. Та почернела, но не поддавалась. Мы сидели молча. Минуту. Две. Пять. И тут огонь отступил. Отполз прочь, будто смирившись, что не справится с этой добычей.
Сеньора Клара потянулась и взяла косточку пальцами. Ополоснула от копоти все тем же ликером и передала мне. Я заморгала, не веря ни глазам, ни ощущениям. То, что лежало у меня на ладони, походило на кусок дерева. Плотного, отшлифованного до матового блеска. По темной поверхности шел рисунок, напоминающий не то разводы мрамора, не то следы от живущих под корой насекомых.
– Не смотри долго. Еще рано. Пристальное внимание спугивает чудеса. Считай, что они стеснительные, им легче приходить в темноте. – Хозяйка дома забрала кость и завернула в хлопковую салфетку. – Откроешь,