Две мелодии сердца. Путеводитель влюблённого пессимиста. Дженнифер Хартманн
тебя. – Он делает глубокий вдох, щекоча волосы у меня на макушке. – Убедиться, что ты действительно здесь.
Здесь звучит очень похоже на… живая.
Он должен знать, что я все еще жива, что не бросила его на том тротуаре.
Поэтому я киваю.
– Я здесь.
Я здесь, я здесь, я здесь.
Однако все, что мне действительно хочется сказать, когда я поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом, это: «А ты?»
Глава 7
Кэл
Я смотрю на серебряную коробочку, на поверхности которой играют солнечные зайчики, а затем встряхиваю ее, слушая, как внутри танцует горсть крошечных таблеток. Сердце учащенно бьется при воспоминании о том, как одна из них скользнула мне в горло, и об эйфории, которая пришла сразу после этого.
Слабость.
Вот что это такое на самом деле. Именно так ощущается баночка, которую я держу в руке.
Поскольку Ике отказывается мне помогать, я написал сообщение своему старому знакомому из тату-салона «Джолин». Оскар – сомнительный тип с сальными волосами, прихрамывающей походкой и двумя уголовными статьями. Я прекрасно знал, что Оскар не станет мучить меня чувством вины или пытаться убедить обратиться к психотерапевту. Я знал, что он не будет смотреть на меня так, как Ике, – с жалостью. Оскар просто взял у меня деньги, пожал руку и отправил восвояси.
И на этом все.
Я прищуриваюсь, глядя на банку.
Я еще не принял ни одной таблетки, даже не заглядывал внутрь.
С тех пор как ушел с работы, я только и делаю, что пью, чувствуя себя нервным и раздражительным. Люси не заслужила подобного отношения к себе, особенно после того, как стала свидетельницей моего паршивого настроения в мастерской. Алкоголь успокаивает мое внутреннее смятение, держит моих демонов в узде. Я могу расслабиться, могу стать лучше, могу стать сильнее ради нее.
Это лишь временно, пока я не возьму себя в руки. Сейчас мои раны слишком сильно болят.
На лбу у меня блестят капельки пота, а в груди возникает тревожный спазм. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз ехал по этой дороге, похожей на черную дыру, и поклялся, что больше никогда не сверну на нее. И все же я уже на ней. Подбираюсь все ближе и ближе к краю, кипя от собственного безумия.
После напряженного часа, когда я устраивал Люси в комнате для гостей и тайком проносил в свою спальню бутылки «Джима Бима»[5], я чувствую себя потерянным. Мне так сильно хотелось, чтобы Люси жила со мной, однако теперь, когда она здесь, я не знаю, что, черт возьми, делать. Она все еще кажется мне недосягаемой. Ее испытующие взгляды вызывают во мне чувство стыда. Она заслуживает лучшего, а не такого человека, которым я становлюсь.
Я находился в коридоре и наблюдал, как она распаковывает свой чемодан. Люси стояла ко мне спиной, но я все равно увидел, как она достала маленькую игрушку – панду – и положила ее на кровать. Ту самую, которую я выиграл и подарил ей, потому что старался стать лучше, потому что боролся
«Джим Бим» – американская марка бурбона.