Последняя из Танов. Лорен Хо
секунд, чтобы узнать ее под толстым слоем театрального грима, и драгоценное время было потеряно. Мне зловеще улыбалась та самая тетушка Ким – тиран, который заставлял меня, тогда еще дошкольницу, пересказывать таблицу умножения, стоя перед всеми Танами. Я звала ее тетушкой, но, честно говоря, понятия не имела, приходилась ли она мне тетей или вообще родственницей, хоть я встречала ее на каждом семейном сборище Танов. Во многих частях Азии считается совершенно нормальным называть любого человека старше сорока лет (неважно, родственника или нет) «тетей» или «дядей», а не по имени, которое и знать необязательно – бакалейщика, таксиста, своего бухгалтера на пенсии, местного бомжа – любого. Если, конечно, вы не ровесники или не старше этого человека. В этих случаях вы уже напрашиваетесь на увесистую оплеуху.
Я окинула взглядом комнату в надежде найти открытое окно, дружелюбное лицо или топорик. Все безрезультатно. Я попыталась привлечь внимание своих неженатых кузенов, стоявших группой неподалеку. Двое помахали мне и отвели глаза. Презренные трусы.
– Андреа Тан Вэй Лин[5], почему опаздываешь? – на всю комнату крикнула тетушка Ким на сингапурском английском, осматривая меня с головы до ног и не замечая Линду (она была права: о ней в этой семье практически забыли). – Ты здесь опять без мужчины? Никто тебя не хочет, да? – фыркнула она. – Ха-ха-ха, я просто шучу! А может, это и правда, ха-ха-ха!
Все, кто был в зоне слышимости, усмехнулись. Какой-то гадкий ребенок звонко добавил:
– Тетушка Андреа не хочет выходить замуж, чтобы не раздавать нам красные конверты, потому что она жадина!
Этот вопль встретили громким смехом, и громче всех хохотали мои никчемные одинокие кузены.
В обычной ситуации Линда давно бы уже оставила меня помирать в этой словесной помойке, но она знала, что такое KPI[6], и всегда добивалась цели. Уверенно оттолкнув меня, она сжала морщинистые руки тетушки.
– Тетушка Ким, хватит беспокоиться о старушке Вэй Лин. У нее все прекрасно. Пусть и не сразу, но она наконец-то нашла себе мужчину!
Я бы предпочла, чтобы она не произносила это с таким энтузиазмом.
– Неужели? Кого? – тетушка Ким была настроена скептически.
– Генри Чон. Ох, он такой душка, даже слишком хорош для Вэй Лин. Очень умный. Очень привлекательный. С огромными, э-э-э… плечами.
– Геен-рии? – пропела тетушка Ким, растягивая гласные так, словно у нее не хватало парочки зубов. – Где же он, этот Геен-рии?
– Он сегодня не пришел, – раздраженно сказала я, скрещивая руки, чтобы спрятать пятна пота.
– О, он вечно летает туда-сюда, тот еще трудоголик, – продолжала Линда. – Генри – ее партнер в КРУПНОЙ юридической фирме. Очень КРУПНОЙ. Две, три сотни сотрудников. – Она склонилась над тетушкой Ким и театральным шепотом добавила: – Он очень, очень богат.
– Адвокат? – воскликнула та. – Да еще и богач! Хорошо, хорошо. И он китаец, да?
– Его
В Азии китайские имена обычно записываются так: сначала фамилия, потом имя из одного или двух иероглифов. Это отражает коллективистский характер нашей культуры. Имя при крещении или англоязычное при этом пишутся перед китайской фамилией, а потом уже идет китайское имя. Если один китаец зовет другого полным именем, у него точно не лучшие намерения.
Ключевой показатель эффективности. Очевидно, разъяснений не требуется.