Человек перед лицом смерти. Станислав Гроф
к какой-либо церкви и выполнения ежедневных религиозных обрядов. Здесь часто требуются разъяснения, учитывающие то, как больной понимает значение религии и духовности в человеческой жизни, и недоумение, способное возникнуть в результате столкновения различных вероисповеданий. Пациентам, отрицательно относящимся к религиозным аспектам психоделической терапии, полезно подсказать, что духовные переживания в ходе сеанса обычно не принимают ортодоксально религиозную форму. Чаще они напоминают то, что Эйнштейн называл «космической религией». Такая форма духовности не имеет персонифицированного бога, пантеона посредничающих святых и формализованных обрядов. Упор делается на благоговение и удивление, испытываемые во время столкновения с творческими силами природы и многими тайнами мироздания. Духовные переживания связываются с дилеммой времени и пространства, происхождением материи, жизни и сознания и конечными целями всего процесса творения. Когда же психоделическое переживание развивается в рамках одной из устоявшихся религий, оно, как правило, сходно с их мистическими ответвлениями, а не с основным ортодоксальным течением. Оно ближе к христианскому мистицизму, чем к традиционному христианству, ближе к каббале или хасидизму, чем к ортодоксальному иудаизму, ближе к суфизму, чем к исламу. Часто случалось, что в ходе психоделического сеанса человек сталкивался с переживаниями, абсолютно чуждыми его религиозной традиции, порой весь сеанс проходил в рамках совершенно иной культуры. Например, христианин или мусульманин мог открыть закон кармы и уверовать в существование циклов перерождений, а раввин – пережить обращение в дзэн-буддизм.
Перед началом психоделического сеанса приходилось разбираться в межличностных взаимоотношениях умирающего, существовавших на тот момент. Особого внимания требовали его отношения с членами семьи и медицинским персоналом больницы. Нередко даже поверхностное обследование текущих социальных связей индивида выявляло поразительное количество искажений и путаницы во взаимоотношениях с родными, друзьями, лечащими врачами и медицинскими сестрами. Отрицание, избегание, перенос, механическое разыгрывание ролей, подавание пустых надежд и лицемерие с благими целями могут доходить до разрушительных стадий. Мы часто сталкивались с ситуациями, когда медперсонал, члены семьи и сам больной знали и диагноз, и вероятный исход болезни, но продолжали играть в прятки с целью «оградить» друг друга. Смерть пациента таких обстоятельствах, как правило, приводила родственников и даже медперсонал в состояние фрустрации и к переживанию чувства вины.
Важной составной частью задачи врача являлось исследование социальных связей больного и определение основных барьеров в общении. Не так уж редко случалось, что необычайно запутанные и плохие взаимоотношения удавалось уладить, сделать открытыми и непосредственными в результате нескольких простых катализирующих вмешательств.