Взрослеть – так взрослеть. Александр Николаевич Лекомцев
уважил девушку, а потом… Они очень активно занимались сексом. Ветхая избушка ходила ходуном, тряслась даже крыша. Но ничего страшного не произошло, только завалилась на бок кирпичная труба.
Рано утром счастливая и радостная Снежана бодрым шагом шла к перрону, где уже вовсю перевозили с места на место трудовой и праздный народ пригородные электропоезда. Разумеется, девушка прикрыла свою наготу, включая и тщательно выбритую, розовую «машинку». По этому случаю, Фёдор Геннадьевич подарил своей юной и внезапной подруге почти новые ватные штаны.
А верные друзья Абран и Филимон провели выходные дни в самом активном отдыхе. Без особых приключений. Примерно так же летели дни и даже месяцы… Но, разумеется, хватало в них разного рода тупиков, текущих неприятностей, странных встреч и открытий.
И вкривь, и вкось
Частенько, накачиваясь палёной водкой с яркими этикетками на бутылках, Кадабракин младший, уже дипломированный специалист с высшим образованием, по производству мебели, впадал в полную откровенность перед своим другом и постоянным собутыльником Филимоном. Как обычно, в свободное время, они «квасили» по вечерам в собственной квартире Абрана. Всё чаще и чаще, уже парень двадцати чётырёх лет, Кадабракин исповедовался перед другом, жаловался ему на своё непутёвое существование. Не жизнь получалась, а насмешка какая-то.
Он в расстроенных чувствах за бутылкой спиртного говорил Филику обо всём том, что на душе наболело. Правда, Если визуально наблюдать, со стороны, то всё, вроде бы, и не так плохо. По устойчивому мнению многочисленных наблюдателей со стороны, у Абрана, примерно, до двадцати трёх лет жизнь складывалась почти превосходно, то есть, если выражаться по-простонародному, довольно таки даже очень неплохо. Родители поддерживали его и морально. И материально.
Но последние год-полтора жизнь у Абрана потянулась беспросветная, серая и почти никудышная. Такого количества тупиков в студенческие годы у него, всё-таки, не наблюдалось.
Он пропадал в них везде и всюду были. Чтобы упереться в один из них и получить очередную неприятность, даже из дома можно было не выходить.
Пошёл в туалет, например, зацепился за дверь левой ногой, на которой сломал большой палец. На кухне обварился кипятком, менял в люстре перегоревшую лампочку – на голову упала люстра, поливал на лоджии цветы – уронил с пятого этажа керамический горшок с кактусом…
Не очень плавно опустившись на голову соседа, артиста кино и театра Худобрейкина, горшок разлетелся на мелкие части. К радости, Абрана тот самый, очень звёздный Худобрейкин не заметил никаких перемен.
Каким был, таким и остался. Довольно гордо и даже, в какой-то мере, звёздно продолжал шествовать по проспекту, явственно представляя, что следом за ним гонится тысячи полторы почитателей его таланта. Понятно, что они страстно и неудержимо желают получить от великого лицедея автограф, но никак не могут его догнать.
Спасибо Анфисе Олеговне, маме Абрана. Она