По эту сторону. Прибыток в доме с секретом. Ольга Назарова
под шум дождя, подумала Таня. – Впрочем, она с Соколовским в любом случае договорится».
Против опасений, никаких новых строений в плане Регины не было – она насладилась изысканным завтраком, порадовалась аппетиту сонного, но уже значительно лучше выглядящего внука, а потом прихватила его и поехала в Третьяковскую галерею – а что? Интеллигентная лиса обязана точно знать, о чём можно поговорить с культурными людьми, – харизма обязывает. Опять же, она обожала бродить по залам и подмечать, что именно изменилось с прошлого её визита.
Кроме того, Рууха испытывала к Третьяковке определённую нежность – она когда-то была лично знакома с её основателем, а ностальгия по прошлому – сильный побудительный фактор.
Лелланд, зная всё это, не возражал против сопровождения бабушки, так что их не было почти целый день. Таня за это время и выспаться успела, и Ильдара навестила, и домашних дел кучу переделала, даже Терентия утешила.
– Вот кто же меня пожалеет-то, если не Танечка! – пел Терентий, аккуратно подсовывая лапу под край тарелки с отварной курицей. – Никто и никогда! Всё злые, жадные, вредные!
– Да-да, ужасно! – Вран, проходя мимо стола, прихватил с собой тарелку и убрал подальше от котовых загребущих лапочек.
– Зверюга ты страшная! – оскорбился Терентий. – В смысле, это… стервятник! Котика обидеть… это ж надо иметь полное присутствие отсутствия совести!
Вернувшаяся Рууха издалека услышала эти стенания и разулыбалась:
– Ну прямо как в родную нору пришла! Такие тут все… ах какие! Правда, Лёлик?
– Пправда! – согласился убегавшийся по музею лис.
– О! Мы забыли купить ту вкусную копчёную рыбоньку, которая нам вчера так понравилась! – припомнила Рууха. – Сходи, пожалуйста. Мы же её рядом в магазине унюхали!
Лёлик без лишних слов развернулся и отправился за рыбкой, реально ощутив, что очень проголодался, и даже, пожалуй, купит её побольше! Так, чтобы было много!
Смартфон Руухи зазвонил, когда он уже ушёл:
– Тётушка… эээ… только не волновайтесь! В смысле, не волнуйтесь, а то я сам волноваюсь! – говоривший прекрасно знал нрав тётушки, поэтому изо всех сил упирался и не хотел ей звонить, но так как именно он и проштрафился, лисье семейство постановило, что «такемуинадо»!
– Литяфс, что ты там заикаешься? Что случилось?
– Ээээ, я случайно встретил одну лисицу, разговорился… ну и абсолютно ненамеренно это… проболтался, – голос становился всё тише и тише, словно силы говорящего заканчивались и даже местами уходили в минус.
– И о чём же ты проболтался? – очень-преочень нежно уточнила Рууха, её собеседника пробил ледяной пот, и он попытался отдать смартфон кому-то из родных, но не вышло.
– Ээээ, я говорил с ма-ма-матерью Лиуссы.
– И что же ты сказал этой алчной, жадной и сквалыжной лисепёсьей особе? – тон, если это только можно себе представить, стал ещё нежнее, и несчастный болтун неосознанно начал пятиться, пока не упёрся в стену спиной.
– Йиа… йиииааа, яяя