Беременна (не) от тебя. Юлия Гауф
напевно представляется она, и я в который раз вздрагиваю от ее голоса.
Пробирает.
– А тебя?
– Рустам, – отвечаю, и не собираясь быть честным.
Не с ней.
Может, отец говорил обо мне своей молодой женушке – о нелюбимом и нежеланном сыне? Хотя вряд ли он обо мне еще помнит – вычеркнул из жизни с превеликой радостью.
– Имя Рустам тебе больше подходит, чем Петя, – по-доброму усмехается блондинка, и я придвигаю ей еще коктейль, подав знак официанту, что нужно принести еще.
И побольше.
– Итак, теперь мой вопрос: ты и правда замужем?
Взглядом указываю на кольцо из старого золота, которым грезила мама. А я и не понимал, зачем ей эта уродская штука на палец.
Не понимал, пока не вырос. Как и смешков за ее спиной, осуждающих шепотков за связь вне брака.
И за нагулянного ребенка.
– Да, я замужем уже почти два года, – Вика тоже смотрит на свое кольцо, и грустно улыбается – не мне, а самой себе. Или пустоте. – Теперь мой вопрос: что тебе нужно?
Отомстить отцу за мать, и за себя.
Понять, что в тебе такого особенного.
Выяснить, как обычная, не слишком умная и хитрая девчонка, смогла увести отца от мамы.
И наказать за это.
– Мне скучно, Вика. Мне просто скучно, и захотелось поговорить.
– Со мной?
– Остальные сидят в компании, – киваю на столики за ее спиной, занятые парочками или группами друзей. – А ты одна.
– Да, я одна.
И снова легкая, со вкусом полыни, грусть в ее голосе.
– Расскажи про своего мужа, – прошу, наблюдая, как она допивает очередной коктейль – ягодный, чуть окрашивающий бледные губы малиновым цветом.
– Это не вопрос.
– Считай, что это вопрос.
– Мой муж – замечательный человек, – Вика хмурится, подозревая подвох в моем вопросе, и спешит встать на защиту отца. – Чуть старше меня. И я его люблю.
Лжет. Все три фразы – ложь.
– Чуть старше – это на сколько?
– Тимуру сорок семь лет. И что?
– И ничего.
Поженились они, когда отцу было сорок пять, а Вике – восемнадцать. А в дом к ее семье он зачастил и того раньше.
– Теперь твой вопрос, – напоминаю девчонке, и морщусь от сладости напитка.
Ну и гадость. Будто сироп пью.
– У меня нет вопросов. Мне надоел этот разговор, – она снова тянется к папке с бумагами, но рука подрагивает.
И бумаги рассыпаются по столу.
Справки, выписки, анализы.
– Что это? – хватаю один из листов, и глаз успевает вырвать отдельные слова: «хгч», «мазок», «посев».
Ах, да. Блондинка же была в клинике.
Болеет чем-то?
– Это? – Вика так и не уходит. Застывает, с каким-то глухим отчаяньем глядя на рассыпавшиеся по столу бумаги, а затем сгребает из, и неаккуратно засовывает в папку. С отвращением, даже со злостью. – Это медицинский казус, вот что. Я здорова, но никак не забеременею.
О, так отец со своей юной женой хотят сделать мне брата или сестру?!
Занятно.
– И куда тебе спешить?
– Ты