Былины. Эпосы, легенды и сказания
же тут Алёшенька Левонтьевич,
Во дру´гиих Добрыня сын Никитинич.
Испроговорит Владимир стольне-киевской:
«Вы русские могучие богатыри,
Ай же ты Алёшенька Левонтьевич!
Мошь ли ты достать у нас Забаву дочь Потятичну
Из тое было пещеры из змеиною?»
Испроговорит Алёшенька Левонтьевич:
«Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!
Я слыхал было на сём свети,
Я слыхал же от Добрынюшки Никитича, —
Добрынюшка змеи´ было крестовый брат.
Отдаст же тут змея проклятая
Мо´лоду Добрынюшке Никитичу
Без бою, без драки, кроволития
Тут же нунь Забаву дочь Потятичну».
Испроговорит Владимир стольне-киевской:
«Ах ты душенька Добрыня сын Никитинич!
Ты достань-ка нунь Забаву дочь Потятичну
Да из той было пещерушки змеиною.
Не достанешь ты Забавы дочь Потятичной, —
Прикажу теби, Добрыня, голову´ рубить».
Повесил тут Добрыня буйну голову,
Утопил же очи ясные
А во тот ли во кирпичен мост,
Ничего ему Добрыня не ответствует,
Ставает тут Добрыня на резвы ноги,
Отдаёт ему великое почтениё
Ему нунь за весело пированиё.
И пошёл же ко родители ко матушки,
И к честной вдовы Офимьи Олександровной.
Тут стретает его да родитель матушка,
Сама же тут Добрыне испроговорит:
«Что же ты, рожоное, не весело,
Буйну голову, рожоное, повесило?
Ах ты молодой Добрыня сын Никитинич!
Али ествы ты были не по´ уму,
Али питьица ты были не по разуму?
Аль дурак тот над тобою надсмеялся ли,
Али пьяница ли там тебя прио´бозвал?
Али чарою тебя да там прио´бнесли?»
Говорил же тут Добрыня сын Никитинич,
Говорил же он родители тут матушки,
А честной вдовы Офимьи Олександровной:
«Ай честна вдова Офимья Олександровна!
Ествы ты же были мне-ка по уму,
А и питьица ты были мне по разуму,
Чарою меня там не приобнесли,
А дурак тот надо мною не смеялся же,
А и пьяница меня да не приобозвал:
А накинул на нас службу да великую
Солнышко Владимир стольне-киевской, —
А достать было Забаву дочь Потятичну
А из той было пещеры из змеиною.
А нунь нету у Добрыни коня доброго,
А нунь нету у Добрыни копья вострого,
Не с чем мни поехати на гору Сорочинскую,
К той было змеи нынь ко проклятою».
Говорила тут родитель ему матушка,
А честна вдова Офимья Олександровна:
«А рожоное моё ты нынь же дитятко,
Молодой Добрынюшко Никитинич!
Богу ты молись да спать ложись,
Буде утро мудро мудренее буде вечера —
День у нас же буде там прибыточён.
Ты поди-ка на конюшню на стоялую,
Ты бери коня с конюшенки стоялыя, —
Батюшков же конь стоит, да дедушков,
А стоит бурко пятнадцать лет,
По