Клинки города ярости. Юлия Арвер
и отправят на рудники или тоже казнят! Владыка, что я наделал?
Янь приказал Игле укрыть их миражом, отчего мое сердце забилось ровнее. У них будет возможность сбежать незамеченными.
– Идем с нами, – взмолилась Игла, и слезы застлали ее карие глаза.
Я поборол соблазн нырнуть под ее защиту и притаиться, как подвальная крыса. Даже спрячься мы с Ратнаром, разве простили бы себя за то, что бросили Адима и Гойна в беде? Ответ очевиден.
В глазах друга скользила решимость. Я в последний раз взглянул туда, где под клубящимися тенями Иглы скрылась Амаль, и мысленно попрощался с ней навеки.
Да, так быстро и глупо я влюбился в ту, кого презирал и кому завидовал с детских лет. Потерял самого себя, захлебнулся в нелепых решениях, подвел всех вокруг, предал Лиру и доверие Тира ради Амаль, но не чувствовал вины. В моей жизни случилась эта любовь, во имя которой я рискнул всем. И проиграл. Зато она случилась…
Я, будто молитву Владыке, шептал: «Гилие», пока нас с Ратнаром грубо выводили из особняка воеводы; шептал, пока мое тело усыпали ударами; шептал, пока задыхался от хватки чужой магии.
Гилие…
– Почему ты убил воеводу?
Гилие…
– Ты знаешь, что наказание за это – смерть?
Гилие…
– Позовите чтеца тела! Нет, только нашего! Нечего навирам лезть в это дело! Их командир и так помог!
Гилие…
– Их шайка явилась, чтобы спасти сестру воеводы. Айдан Кахир знал, что она планировала убить его, вот и держал мерзавку в темнице.
Гилие…
– Разберитесь с ним. Немедленно. Никакого суда, и никакой огласки.
Боль… Раскаленный прут, вонзившийся в висок… Темнота… Гилие, прости меня…
Глава 2
Кукловод
Огненный коридор уже привычно закончился в костре, обложенном камнями. Совсем рядом высилась скала, в свете жаровен клубился пар купальни, а я словно вернулась в место из прошлой жизни. Всего одиннадцать дней в темнице Айдана перевернули то шаткое нечто, во что я сумела собрать себя после смерти Беркута, и арест Амира оказался тем пушечным ядром, что разнес эту конструкцию в щепки.
Эрдэнэ помог Игле выбраться из костра, не опалив ноги, которые та едва передвигала. В трактире он напоил ее восстанавливающим отваром, но после одиннадцати дней в кандалах она слишком ослабла, еще и потратила непозволительно много сил. Я старательно отводила взгляд, не в силах смотреть на Иглу, сейчас походившую на девочек Эрдэнэ. Данир пошатывался и бледнел, но мужественно отказался от помощи, когда я попыталась придержать его за локоть.
В трактире мы пробыли всего пару часов, прежде чем Эрдэнэ велел разбуженным служанкам собрать его вещи. Он забрал из шкатулки золотую брошь, на миг припав к ней губами, и спрятал во внутренний карман кафтана. Я сделала вид, что не заметила этого мгновения нежности к вещице, явно дорогой для него. Эрдэнэ был уверен, что больше не вернется в трактир,