Зигзаги поступков. Рассазы. Исабек Ашимов
в ординаторскую, Мирзопаязов обратил внимание на сидящего в стороне сгорбленного старика – отца больного: седые волосы выбиваются из-под колпака, в глазах – вселенская скорбь. Вот и прошла жизнь, в трудах и заботах, а сейчас погибает его сын, говорили эти глаза, а ведь по логике вещей сын должен хоронить отца, а не наоборот, говорили его глаза. Я уже вижу поцелуй смерти, а погибает мое дитя. Что за несправедливость? – вопрошали его глаза. О, Аллах! Ты бы распорядился моей жизнью, чем жизнью моего сына.
Мирзопаязов уже сидя в своем кресле, вдруг вспомнил своего отца. В его памяти ожили те счастливые времена, когда был еще жив старики отец и мать. Он увидел горные хребты и озёра, пожелтевшие от зноя поля и росинки на серебристых нитях ковыля, облака… Целый мир, родной и уютный. Именно этот случай привел к взрыву переживаний, трогательных, цветных, как картинки калейдоскопа. Именно это переживание доктора чуть не вывел его из оцепенения. Взять и вернуться в операционную, остановить санитарку, которая наверняка уже вывозит больного с операционной? А далее привычно скомандовать: продолжаем оперировать? Но этого не произошло. Больного повезли в реанимационное отделение. Операционные медсестры размылись, бестеневая лампа погасла…
– А ведь ты прав, коллега! Впервые в жизни я не уверен до конца – прав я или нет. Но чтобы проверить это я должен был бы все же рискнуть…
По пути домой Мирзопаязов думал о том, что случилось бы, если бы все люди осознали своё предназначение и сакральные заблуждения. Не отозвалось бы это волной самоубийств? Раньше он считала позорным плакать. Сейчас же он расклеился, и в глазах потекли слезы. Он еще долго сидел в полумраке своего кабинета. Возвращаясь, домой, он по-новому и с удовольствием наблюдал, как редели облака. Прохожие радовались солнцу, казалось, что даже автомашины ликуют, поблёскивая отражёнными лучами.
– Приехали, – сказал водитель, посигналил сторожу – шлагбаум поднялся, и старый «Москвич» с кыргызскими номерами въехал на больничный двор. – Я знаю куда подъехать. – Вот отсюда мы тебя и забирали, – сказал Эргеш, останавливаясь напротив входа с вывеской «Хирургическое отделение».
– Побудь здесь, я сам схожу, – сказал Назар и, взяв в руки большой арбуз, купленный на базаре специально для врачей хирургического отделения, где он месяца три тому назад его оперировали. Он сам не знал, что ожидал увидеть. Вот отделение: трехэтажный корпус. Мужики в больничных халатах курят у входа. В коридоре санитарка моет пол. Как только он вошёл в отделение, в нос ударил запах антисептиков, смешанных с застоявшимся духом немытых тел. На посту никого нет. Медсёстры из процедурного и перевязочной заняты обычными своими делами.
Постучался в ординаторскую, никто не отозвался. Немного подождав, все же заглянул, там никого не было.
– Видимо хирурги на операции, – подумал он.
– Здравствуйте! Вы не знаете, где Рустам-ака или Вохид-ака? – спросил у мимо проходящей медсестры.
– Они все здесь. Видимо на обходе.