Горизонты истины. Социально-философская повесть. Исабек Ашимов
мечеть, прошелся по территории клиники. Вновь вспомнилось, как пришла идея простроить мечеть во дворе больничного комплекса. В то время профессора Каракулова, инициатора такого решения, разумеется, вовсе не обуревали благочестивые религиозные мысли. Нет! Было совсем иначе.
– Много лет исследуя проблему морального кризиса общества и роль религии в сохранении общества в нравственно-цивилизованных рамках, в какой-то момент в моем философском мозгу засела доминанта – только с помощью религии можно еще удержать от дальнейшего упадка мораль и нравственность в обществе, а конкретно в рамках хирургической практики. Хотя, про себя сомневался – не наивность ли эта затея? – говорил Каракулов.
– Нет! Я вовсе не осуждаю и не оправдываю профессора. Он хотел, чтобы мечеть и не был мечетью в прямом смысле, а послужил бы центром духовного образования. Но не получилось. Если честно, то и я не стал настоящим имамом, постепенно тяготея к науке и хирургической практике, естественно, в ущерб своего религиозного дообразования. В моей трансформации роль профессора очевидна. Он мой наставник в клинической работе и научный руководитель.
Однажды Каракулов в беседе проронил, что он, в какой-то мере постиг одну серьезную истину. – Серьезно проанализировав взгляды на жизненные процессы, на мироздание, на науку, понял, что настоящей преградой для полноценного познания действительности является религиозное сознание. Ошибается не здравый смысл ученого, а религия, подсказывающая неверные решения, подтасовывающая ничем не подтвержденные факты, – откровенничал он.
Мне кажется такой разговор не был случайностью. Разговор за разговором о религии мы дошили в своем споре до того, что Каракулов, ссылаясь на высказывания Блеза Паскаля, категорично сказал: – «Нийма-ходжа! Ты не обижайся! Истина такова, что не Бог создал человека, а человек – Бога, причем по своему образу и подобию». Естественно, недоумение, горечь и обида читалось на моем лице. Метнув колючий взгляд на профессора, я что-то хотел высказаться против, но затем передумал и, обхватив голову руками, весь сник. Услышанное для меня было сверх моего понимания. Помнится, я встал и отошел в сторону, ругаясь в глубине души.
В кабинете надолго воцарилось молчание. Каждый думал о своем. У меня раскалывалась голова, в ушах стоял звон, а в глазах пошли круги. Я недоумевал, как можно не верить в Бога? Как это возможно? Почему? – возмущался я, понимая, что волей судьбы встретился в жизни с оголтелым атеистом, но не без жизненного интереса к проблемам религии и религиозного сознания. Обидевшись на слова профессора, я в те минуты был готов отказаться от своей цели – заняться наукой. Поразмысли ситуацию я подумал – зачем идти в противоположную сторону от задуманного? Я не стал спорить с профессором.
Каракулов долго и молча сидел неподвижно, обхватив руками голову. Своими длинными, не расчесанными волосами, худой, отрешенный от мира