В болезни и в здравии. Варвара Оськина

      The first thing that I'd like to do

      Is to save everyday 'til eternity passes away

      Just to spend it with you1

      Этим декабрьским утром в Женеве было на удивление хмуро и холодно. Будний день посреди обычной рабочей недели полностью оправдывал своё унылое положение на календарной прямой, и ни что не предвещало будто к вечеру настроение хоть как-то изменится. Эвелин Ош зябко передёрнула плечами и натянула на лицо дежурную улыбку. Надобности в ней никакой не было, потому что из присутствующих заметить её недовольство мог только такой же унылый священник, но это была та привычка, которая намертво въелась в рефлексы. «Улыбайся и излучай позитив, даже если весь мир летит в труху» – главный кодекс любого распорядителя торжеств. Да.

      Эвелин откашлялась, зачем-то одёрнула и без того ладно сидевший жакет отвратительно радостного золотистого цвета и поудобнее перехватила тонкую папку. Оттуда немедленно выглянул чуть смятый уголок визитки, но щелчок длинных пальцев вернул беглеца на место. Если честно, мадам Ош сомневалась, что ей понадобится хоть один из запасных номеров телефонов, которые на всякий случай она бережно носила с собой. Мало того, мадам Ош вообще не понимала ради чего её наняли. Видимо, от безысходности, потому что работать пришлось в удивительной спешке. К тому же, близилось Рождество, а значит, время для церемонии пришлось выбирать где-то между еженощными бдениями и унылым молебном. Им хотелось сделать всё как можно быстрее, и вот теперь она недоумённо оглядывала пустые ряды.

      Гостей в церкви не было. Ни одного, если не считать подружку невесты, шафера и посажёного отца, который непонятно кому был больше родственником. То ли невесте, которую, пожалуй, слишком уж опекал, то ли самому жениху, с которым периодически схлёстывался одинаково надменными взглядами, если дело касалось всё той же невесты. Больше не было никого, и, как её известили едва ли не накануне, никогда и не ожидалось. Так что, похоже, эти трое людей были всем нехитрым богатством будущих молодожёнов. Не так-то много, чтобы вступить в семейную жизнь, однако этой парочке будто бы было достаточно. Эвелин хмыкнула, и улыбка превратилась в лёгкий намёк на оскал.

      В этот момент в конце не очень длинного зала наметилось лёгкое движение, и в дверной проём старого небольшого собора вошли двое мужчин: незнакомец, чьи аккуратно уложенные волосы даже сегодня ловили медные всполохи бледного зимнего солнца, и он. От одного взгляда на этого человека в тускло освещённой часовне будто бы стало темнее. Всего на мгновение, но мадам Ош снова передёрнула плечами и невольно отвела взгляд. Он ей не нравился, и это было, как ни странно, взаимно.

      За всю свою не самую долгую, но весьма насыщенную жизнь свадебный распорядитель Эвелин Ош встречала разных людей: от спонтанных любовников до выдержанных, словно вино, пар; от восторженных молодожёнов до деловых компаньонов. Но ни разу она не сталкивалась с чем-то подобным. Никогда.