Вандал (сборник). Андрей Посняков
у меня ведь сохранился паспорт! – снова улыбнувшись, похвастался Луи. – Я его спрятал, сразу же – закопал в песок… а потом, когда повели продавать, улучил момент, пока садились в лодку. Взял. Думал – уж в городе-то он точно пригодится…
– Паспорт? – удивился Саша. – Так ты что же – его так с собой и таскаешь?
– Ну, не всегда. Но я специальный пояс сделал, пришил карман – вот! – с какой-то затаенной гордостью паренек вытащил из-под рваной хламиды завернутый в газету паспорт… – Вот!
Александр развернул, посмотрел на тронутое сыростью фото, усмехнулся:
– Что, так никто его и не отобрал?
Луи хохотнул:
– А кому он нужен-то? Хозяин как-то посмотрел, хмыкнул да выбросил… я и подобрал – документ все-таки. Вдруг пригодится?
– Ох, ничего же себе!!! – вполуха прислушиваясь к разговору, Катя как раз читала обрывок французской газеты, в который и был завернут паспорт Луи. – Ну и дела!
– Что такое? – удивленно обернулся Саша.
– А вот взгляни!
Девушка протянула газету, показав на черно-белую фотографию какого-то пожилого, чем-то похожего на Эйнштейна, мужчины. – Как думаешь, кто это?
– Это… – молодой человек всмотрелся. – Господи! Да это же наш антиквар! Месье Альфред Бади из Суса.
– Ага, антиквар, – язвительно кивнула Арника. – Я тоже так думала… Ну-ка, прочти…
– Доктор Фредерик Арно, – почему-то шепотом вчитался Саша. – Профессор! А что же он таился-то? Что ж не рассказал? Антикваром прикинулся…
– Он не только здесь антикваром прикидывался, – негромко промолвила девушка. – еще там, в Тунисе. И мне почему-то кажется – он от кого-то скрывался.
– Постой, постой, – Александр схватился за голову. – Точно – скрывался! И как-то странно исчез. Он же в нашем пансионе жил, в Карфагене!
Глава 16. Пилигримы
…И, значит, остались только
Иллюзия и дорога…
Солнце уже жарило, припекало спины, как будто летом, не здешним знойным до непостижимости летом, а летом российским, мягоньким, которое почему-то все чаще стало сниться Арнике-Катерине – о чем девушка не раз уже признавалась Саше.
Катя-Катерина… Александр боялся признаться даже самому себе – чтоб у него, прожженного циника, вдруг появились какие-то там чувства? Да что там – появились? Вспыхнули, словно порох, подожженный искрой сияющих волшебной голубизной глаз.
Молодой человек улыбнулся, покачиваясь в высоком сиденье на горбу белого верблюда, и искоса поглядывал за караванщиками: помощниками купца Артая, его слугами и погонщиками. Противно поскрипывала на зубах красная пыль пустыни, Саша отсидел уже весь копчик, извертелся – настолько неудобным оказалось путешествие. Впрочем, он вовсе не собирался, подобно Ингульфу, пересесть на лошадь – скакуны казались необъезженными и дикими, а стремян не было и в помине, – Александр как-то упустил из виду сие обстоятельство, и сейчас