Двуногие лебеди. Александр Николаевич Лекомцев
просто скушать хочется
Заживо смирных нас.
Черви – продукт каприза
Лакействующих господ.
От ультра-либерализма
Плесенью так и прёт.
В явлениях форс-мажорных
Взяли нас черви в круг
В прах превратит плодожорка
Старания наших рук.
Кто записался в холопы
Ненасытных червей,
Свободу ушами прохлопал
И потерялся в траве.
Стал он тлёй на подхвате
И в мире совсем другом.
А я, в фуфайке на вате,
Давил бы их сапогом.
Ни днём, ни ночью, ни утром
Они в саду не нужны.
В российском народе мудром
Беда превратится в сны.
Не проморгать бы осень…
Даже на ранах Земли
Будут сады плодоносить,
Но без червей и тли.
Утро выходит из тени,
Рвущее облака.
Завязь после цветенья –
Это не плод пока.
У пропасти
Пропасть слева, справа.
На большой грабёж
Шествует орава
Под смешной галдёж.
Грабят лихо, споро
Честный люд без слов.
Ведь страдает свора
Хромотой мозгов.
Слабый ум – утрата,
Он не верит в крах.
Будет же расплата,
Пропасть в двух шагах.
Линии прямые
Превратились в дым…
Шествуют хромые
Шагом строевым.
Жалко их порою,
Но они в строю,
Новых дней герои…
Каждый шаг – в струю.
Им людское горе –
Сноп благих вестей.
В этой жуткой своре
Нечисть всех мастей.
Этакой коммуной
Главный Асмодей
Хвалится с трибуны…
Скоморох-злодей.
Обожатель свалок
С долгой суетой,
Он смешон и жалок
С рейтингом-туфтой.
Купленный деляга,
Занятый собой…
Шествует ватага
На большой разбой.
Их внизу, на спуске,
Чувствую нутром,
Ждёт, конкретно, русский
Ангел с топором.
* * *
Эта буря не в стакане,
Где сто граммов киселя,
А в огромном океане,
Под названием «Земля».
Стонут люди от бесправья
Очень многих сотнях стран.
Очень скоро станет явью
Бед великих океан.
Скоро грянет эта буря,
Ведь иного не дано.
Компрадоры, брови хмуря,
На земное рухнут дно.
К ним придёт не просто крантик,
А суровые кранты.
Не спасёт зелёный фантик
Зло из мира пустоты.
С кем они играют в жмурки?
С миллиардами тревог.
Их особенные шкурки
Станут мусором у ног.
Небывалое молчанье…
Всё черней небес лазурь.
Дни смешаются с ночами,
Наступает