Два колдующих дитя. Майя Сондер
этого нежного прикосновения Элле стало еще хуже – она чувствовала себя предательницей, хотя не нарушила свое слово, и подняла на сестру виноватый взгляд. Ювэр продолжала водить пальцами по теплой коже и улыбаться. Элла не знала человека добрей и была уверена, что мир не познает никого подобного после того, как Ювэр состарится и примет смерть.
Песок под ногами хрустел, когда девочки принялись за уборку. Элла очистила цветы в вазонах, встряхнула подушки, Ювэр поправила ковры и подошла к портретам на стене. Посмотрев на рисунок с Воридером, облаченным в красную тунику и стоящим с руками на бедрах, девочка улыбнулась. Подбородок дяди был высоко вздернут, он улыбался ей, ямочки на щеках врезались в кожу, волосы – темные и кудрявые, пружинками падали на плечи.
– Мне кажется я до сих пор слышу его смех! – сказала Ювэр и дотронулась до портрета. Там, где она провела рукой, краски стали ярче, а на пальцах осталась пыль.
Ювэр отряхнула руку, вытерла ладонь о бедро, и двинулась дальше. За ее спиной Элла присела на одну из подушек. В комнате стало темнее – буря за окном уже вовсю набрала смелости, погрузив город во мрак. Где-то наверху слышался топот отца по полу кабинета, а в глубине дома голоса с кухни – мать с помощницей готовила ужин. До них дошел легкий запах булочек и печеной картошки, и голодная Элла потянула носом.
Ювэр шла от портрета к портрету: дедушка, бабушка, папа и мама, картины давних предков и маленькие портреты детей, Каро и Литты. Она протерла раму каждого, прежде, чем сказать еще хоть слово.
– Помнишь, как Каро устраивала вечера бурь? – спросила девочка и обернулась.
Она видела лишь силуэт сестры в сгущающейся темноте, как та вальяжно, даже по-мужски расставив широко ноги, сидела на диванчике. Ювэр вновь улыбнулась.
– Мы перетаскивали книги из библиотеки наверху в эту комнату, дедушка садился вон там, – она указала рукой в дальний угол. – Мама приносила солонину и сыр, папа разливал вино, зажигал свечи. В те вечера мне казалось, что на всем острове мы были одни.
– Я помню то безвкусное вино, – подтвердила Элла. – Мама вечно спорила с Каро, но та всегда побеждала и разбавляла нам его водой до тех пор, пока оно не становилось еле красным.
– Да, и яблоки. Мы еще пекли яблоки с медом и объедались ими, пока все щеки не обсыпало пятнами. – Ювэр грустно хохотнула. – И читали всю ночь. Помню слуги тоже были с нами. Мы садились вокруг Каро большой семьей и слушали рассказы о Старом мире, о войнах и болезнях.
– Именно Каро привела в наши земли Тавота. Его самого и его дары, – сказала Элла. – Он подарил нам мир взамен на отказ от убийств. Наши предки делили земли островов до крови и, когда-нибудь, перебили бы друг друга. Дедушка рассказывал, как его отец погиб, защищая семью.
– Тавот наслал болезнь отцу за то, что тот убил родного брата. – Ювэр подошла к сестре и села рядом. – Неужели трон стоил того?
Элла почувствовала грусть в голосе сестры. Она обхватила ее за плечи и прижала к себе, ощутив тепло тела и