Там, где течет молоко и мед (сборник). Елена Минкина-Тайчер
Шмулик, – выкинули по дороге, и всех делов!
Мира Абрамовна прижала к груди маленького крикуна.
– Арончик, – сказала она, – его зовут Арончик, вашего братика. Так же, как звали моего младшего брата, моего потерянного любимого озорника Арона Раппопорта. Потому что Арончик – значит весельчак! И мы его вырастим, вырастим веселым и здоровеньким, всем на радость!
Глава 5. Соседка
– Арончик! А-арон Осипыч, а я опять к вам!
Знакомьтесь, это пришла наша соседка Лариса Ивановна.
У Ларисы Ивановны волосы бело-желтые, как у моей старой куклы, зато брови и ресницы черные-пречерные. Прежде чем войти к нам в квартиру, Лариса Ивановна снимает тапочки. Вообще, у нее сложная система тапочек. Дома она ходит в расшитых розовых сабо, мусор выносит в клетчатых старушечьих ботах, чтобы пройти через общий, намертво выдраенный мамой коридорчик, переобувается в шлепанцы коричневого цвета, а в нашу квартиру заходит исключительно в чулках.
– Может быть, она – йог? – размышляет мама.
– Мадам, вы меня огорчаете, – вздыхает папа, – где ваши светские манеры?
– Мамзер! – привычно машет рукой мама и уходит на кухню.
Главная отличительная особенность Ларисы Ивановны – улыбка. Она улыбается так ласково и душевно, что сразу хочется съесть соленый огурчик. Однажды я слышала, как с такой же улыбкой она говорила соседкам во дворе:
– Иметь мужа еврея не так плохо. Поверьте, он сам чистит картошку!
Это правда. Папа, действительно, сам чистит картошку, так как жалеет наши с мамой руки. Мама – детский хирург, а у меня через месяц – городской фортепианный конкурс.
– А по вечерам он развешивает белье! – лицо Ларисы Ивановны просто сияет. – Правда, говорят, у них там что-то отрезано…
– Почему ты ее терпишь, не понимаю? – ворчит папа.
– Что поделаешь, соседей не выбирают. И потом она не такая плохая женщина – вежливая, аккуратная.
Мне часто кажется, что даже если мою маму поселить в одной квартире с крокодилом, все будет прекрасно. Во всяком случае, для крокодила.
– А-арон Осипыч! – лицо соседки излучает столько доброжелательности, что папа прячется за шкаф. – А-арон Осипыч, а я к вам! Маленькая просьба женщины. – Папа тихо вздрагивает. – А-арон Осипыч, выручите соседку, никак не выберусь в аптеку, а в доме совершенно закончилась вата. Не принесете пачечки три-четыре?
Папа растерянно смотрит на меня и маму.
– В принципе, ничего не имею против, но я сегодня как-то не собирался выходить. Да и аптека уже закрыта.
Лариса Ивановна заливисто смеется.
– Ах, ну что вы! С работы! Я имею в виду – с работы принесите. Ведь вы же в больнице работаете, там такой мелочи, наверное, пруд пруди!
– Ах, с работы, – папа свирепо смотрит на маму. – Не думаю, что это возможно. Вата, видите ли, предназначена