Укус анаконды. Наталья Евгеньевна Ильюшенкова
слева, и справа сидели такие же как эта девица полупьяные и наверняка что-то действительно совершившие девки и парни, стоял матюжный галдеж, все было слышно. А спереди галдели конвойные, в общем, здесь было в сто раз хуже, чем в ИВС, и Анна уже даже заскучала по своей теплой одинокой камере…
Анна стала абстрагироваться от окружающей обстановки и сосредотачиваться на своих недавних мыслях. Она немножко представляла себе план здания рыбацкого УВД, и, если она верно мыслит, то железная дверь со щеколдой выходит во внутренний двор. Когда-то, когда криминогенная обстановка в Рыбацком была средненькой, а о терроризме в России знали только из газет, печатавших репортажи о борьбе палестинцев с израильтянами, проход с улицы во внутренний двор был свободным. К зданию УВД, имеющему форму буквы «П» «палочками» назад, «перекладиной» вперед, был вплотную сзади приделан бетонный забор, окружающий здание с трех стороны, кроме фасада – «перекладины» буквы «П». Но между правым от фасада крылом и забором был когда-то широкий проход. Потом, когда боевики захватили здание налоговой полиции на Северном Кавказе, на этом проходе повесили огромные ворота, запиравшиеся на замок, и поставили дневную охрану. А вот была ли там ночная охрана? Анна решила, что вряд ли. Зачем, если вечером из ворот никто никуда не выходил, все задержанные мирно спали по своим клеткам в ИВС и в дежурке, а полицейский пост все равно есть на центральном входе? ИВС, как поняла Анна, находился в левом крыле здания, занимала левую «палочку» буквы «П», и крылечко, с которого она спускалась в фургончик для арестантов, находилось напротив милицейского гаража. Он, скорее всего, тоже запирался на ночь. И если спуститься с этого крылечка, повернуть направо и тихонечко скользить вплотную к стене, то можно незамеченной добраться до ворот. Но вот если они будут заперты, что тогда? Кончено, можно попытаться через них перелезть, уж в чем-в чем, а в ловкости Анне не откажешь… В детстве она брала штурмом любые преграды. Принцип прост: сначала забираешься на сам запор, ведь не ползти же по голой стене ворот, потом встаешь на запор (он, как правило, мощный, выдержит не только ее), дотягиваешься до верхнего края, подтягиваешься и перемахиваешь… Все это не так уж сложно, только бы не было охраны… А дальше – дело техники, здание милиции в самом центре города, так что затеряться там – пара пустяков, самый лучший сыщик не отыщет.
…Уже все соседние клетушки опустели, а Анна все ждала и ждала. Это не предвещало ничего хорошего. Судья явно оставляла ее напоследок, а напоследок, как известно, оставляют самое трудное и неприятное. Наконец позвали и ее. Под конвоем, руки за спиной она прошла по зданию суда и вошла в зал заседаний. Ее посадили за перегородку, конвой встал по бокам, как около убийц и маньяков в детективных фильмах… Сергей уже был в зале, он сразу бросился к ней и зашептал:
– Слушай, тут такое дело… Судью опять поменяли. Стал Миша Лунин, а он – приятель Долгорукого. Дело пахнет керосином. Дознание вышло с ходатайством поместить тебя под арест, ну,