На осколках измены. Никогда не предам. Анна Зубавина
предостеречь, помочь и заступиться. И всё невзгоды, печали и трудности будут принадлежать теперь только ей. Единственного человека, с которым она могла их разделить, не стало. Не стало её Леона! Одна. Совершенно одна!
Хоронили Леонида Семеновича по православному обряду, на Старорусском кладбище, самом престижном в областном центре. Почему кладбище так называлось, Зоя не знала.
Она не отходила от гроба. Друзья Леона, пошептавшись между собой, решили ей не препятствовать.
После похорон Зоя неделю не выходила на работу. Каждый день с утра она отправлялась в храм неподалеку и простаивала все службы, горячо молясь об упокоении раба божьего Леонида, а вечерами читала псалтырь по усопшему.
Все сорок дней соблюдала траур, не снимая черного кружевного шарфа. Её никто не заставлял, просто она считала, что так поступила бы дочь Леонида Семеновича. Но Зоя не была ему дочерью. Это ей Леон был вместо отца! И она скорбела всей своей обливающейся слезами, исстрадавшейся душой.
Леон ушёл, но осталась их «Жемчужина». И Зоя сделает всё, чтобы кафе процветало! Она поклялась в этом его хозяину на скамейке возле фонтанчика июльским душным вечером в тот день, когда узнала о его страшной болезни.
***
Кафе встретило её окнами, уныло отражавшими утренний тусклый свет ещё непогасших фонарей. Под ногами чавкало от разлившейся по брусчатке водяной жижи. Зоя обошла кафе сбоку и свернула к двери черного хода.
– «Жемчужина», как и я, наверное, до сих пор скорбит по Леону. Никак не может оправиться, вон, как окна плачут каплями дождя, – пробормотала себе под нос Зоя.
Вытащила из кармана мобильник, и позвонила на пульт охраны, сняла здание с сигнализации.
В кафе стояла гулкая тишина. Технический персонал и повара приходили позднее, где-то минут через сорок.
Зоя поднялась по черной лестнице и направилась к кабинету Леона. Она так и продолжала называть его называть – кабинет Леона.
Несколько дней назад в кафе обедали сотрудницы районной мэрии, потом зашли к Зое поблагодарить. И намекнули, что на кабинете обязательно должна быть табличка с фамилией и инициалами собственника. Но легко сказать!
Зоя понимала, что они правы, но как ей себя представить? Владелец кафе? Или директор? Владелец – как-то нескромно и по-барски, а директор – не совсем верно. «Ладно, с Викой посоветуюсь», – махнула рукой Зоя.
Взглянула на часы.
Вика приходила рано, но не настолько рано, как сама Зоя.
Быстро переодевшись, спустилась на первый этаж. Включила везде свет. Заглянула на кухню, в цеха. Сходила в гардероб – сегодня дождливый день, люди обязательно будут раздеваться. Потом тщательно проверила исправность моек, санузлов, заглянула в каморку для технического инвентаря. Потянула носом застоялый воздух. Чуть поморщилась. Надо сказать уборщицам, чтобы тщательнее прополаскивали тряпки и насадки к швабрам и не забывали про дезинфекцию.
Наконец, Зоя прошла в посадочный зал. В душе заворочалась ностальгия. После смерти Леона она очень мало времени проводила