Книжный роман. Ирина Кириленко
со всплесками, как по часам, активной диареи, сэр Ричард напоминал героя чёрной американской комедии, где «чёрный» – это не про негров, а про понос. Причём, понос – у старого, едкого ворчуна, матершинника и, в целом, обделённого и злого на весь мир человека.
За жизнь и выздоровление людей, Виктория Александровна, в общем-то, не переживала. То, что замок с ног свалила именно корь, очень опасный и серьёзный для взрослых вирус, была её личная фантазия! А, если учесть, что Вика не была злым человеком сама по себе, то наверняка подсознание ей там что-то оптимистичное нарожает!
Вон, даже осложнения у лорда – как из анекдотов! Так что, никого из пациентов, доктор Эндрю совершенно не боялась потерять. Главное, чтобы помощники чётко выполняли все её несложные указания!
Было, конечно, довольно невероятно, что свалившийся на неё сон был настолько… настолько живым! Настолько… ярко-обширно-детальным!
Почему-то раньше девушке казалось, что в сновидениях воображение перепрыгивает с сюжета на сюжет! И уж точно, спящий не вдаётся так глубоко в нюансы!
Например, эту эпидемию можно было обозначить парой самых ярких эпизодов в мозгу, а вовсе не прям проживать каждую минуту в подробностях!
Но, видимо, её психика, подорванная свалившимся горем и излишне напряжённым ритмом жизни до того, нуждалась именно в чём-то размеренном и рутинно-однообразном…
Постепенно люди начали выздоравливать. Во всяком случае, те из них, у кого болезнь протекала довольно легко. Некоторые уже даже встали на ноги.
Лорд Ричард Анри Реджинальд Мэдсфилд Уэнрайт, из облегчения, вернул себе голос и прекратил ср-… выразимся так: поправил свой взволнованный кишечник. От синусита же остались лишь едва уловимые последствия.
Основные же симптомы кори всё ещё держались – и сыпь, и конъюктивит, и жар, который периодически то спадал, то вновь бессовестно возвращался.
К концу недели, доктор Эндрю, поручив волонтёрам оставшихся больных, временно переселилась в спальню лорда, потому что её больше всех беспокоил именно этот больной…
Ричард спал и ему снились кони. Красивые благородные животные, пасущиеся на лугу. Ноги утопали в сочной траве. В воздухе витал плотный аромат ромашек, мяты и ещё, кажется, чабреца.
Солнце палило нещадно. Лето в этом году, судя по всему, удалось. Знойное марево мерцало зыбкими волнами, делая пасторальный вид сказочно-неустойчивым и каким-то притягательно спокойным.
Мужчина раскинул руки и плюхнулся на спину в мягкую, зовущую отдохнуть траву. Он устал. Жутко устал. А тут, на лугу, было так спокойно, так безмятежно! Никуда не нужно было спешить. Никаких забот или важных дел, с которыми срочно нужно было покончить.
Наверное, именно так он чувствовал себя в далёком-далёком детстве – когда весь педагогический пыл нянюшек, гувернёров и родителей был направлен, в основном, на старшего брата. Наследника и будущего главу рода.
А он, маленький беззаботный Ричард, был, по большей части, предоставлен счастливому самому себе.
Это