Дело «Памяти Азова». Владимир Шигин
кроме того, прибавил:
– Мы не боимся пехоты. Плохой солдат, который боится смерти.
Убедившись, что из этой перебранки ничего не выйдет, Лайминг заявил, что он готов выслушать солдат, если кто-нибудь один изложит претензии. Для переговоров выступил ефрейтор Черноусов. Но не успел он изложить претензии, как со всех сторон посыпались жалобы «на тягость службы, на то, что больше правды не стало», и т. п. В обвинительном акте сказано, что «рота держала себя весьма непочтительно». Солдат Лытиков говорил коменданту, что служба подобна каторге – нет ни одной свободной минуты, и его не пускают гулять в Гельсингфорс. В ответ Лайминг сказал собравшимся, что он сам старый солдат, хорошо понимает их нужды и постарается кое-что сделать. Свою речь генерал пересыпал остротами и шутками. Минеры начали смеяться, и напряженность начала спадать. После этого комендант пожелал солдатам спокойной ночи и уехал. Солдаты разошлись по баракам. Инцидент этим, казалось, был исчерпан.
Утром 17 июля комендант крепости приказал минной роте поставить на подступах к Свеаборгу минные заграждения. Этот приказ был вызван распоряжением из Петербурга о профилактических мерах в связи с угрозой мятежа на Балтийском флоте, а также чтобы минеры не маялись бездельем в казармах, а занялись своим непосредственным делом. Приказ был тут же разъяснен агитаторами, как злобный и вредный, и написанный лишь для того, чтобы минерам не давать отдыха, а заставлять работать и работать на проклятый царизм. Заниматься постановкой мин, которая была и сложна, и достаточно, опасна солдаты не слишком желали. Куда приятнее валяться на койках в казарме и слушать на митингах заезжих революционеров. На вопрос о том, что офицеры могут их наказать, агитаторы тут же доходчиво объяснили, что в свете недавних свобод октября 1905 года никто ни за что их не накажет. Да и вообще давно пора показать золотопогонникам, что у них, солдат, тоже есть человеческое достоинство, а то и винных денег не дают, и заграждения ставить заставляют! Короче, под влиянием находившихся в казарме революционеров минеры отказались выполнить приказание, заявив, что не будут ничего исполнять, пока не будут удовлетворены их винные требования.
Это было уже открытое неповиновение. Взяв с собой две роты пехоты, комендант крепости немедленно прибыл на Лагерный остров и обезоружил минеров. Агитаторы предусмотрительно покинули казармы, поэтому никакого сопротивления оказано не было. Всех унтер-офицеров и ефрейторов он тут же разжаловал в рядовые, а 90 человек арестовал. Обезоруженную роту отправили под конвоем на остров Сигнальный и сдали под надзор пехотного батальона. Тем временем революционеры даром времени не теряли и поспешили в казармы других частей гарнизона со страшной вестью об аресте «восставших минеров». Теперь уже, выступая перед солдатами, социал-демократы кричали:
– Надо брать в руки винтовки и выручать наших товарищей! Неужели вы бросите их в беде!
Положение усугублялось тем, что самыми активными агитаторами выступили офицеры – эсер штабс-капитан Цион и социал-демократы