Света. Олег Аткин
в свои мрачные раздумья, Михаил не сразу отреагировал.
– Животные? – пробормотал он, опуская взгляд на стол. – Мне нравятся собаки.
– У вас какой породы собака, Михаил? – поинтересовался Артём, глядя на него.
Михаил на мгновение растерялся, не понимая, что от него хотят.
– У меня нет собаки, – машинально ответил он, всё ещё пребывая в своих размышлениях.
– Умерла? – вновь прозвучал голос молодого человека, настойчиво пытающегося продолжить беседу.
– Нет, – несколько резко возразил Михаил, раздражённый тем, что его постоянно отвлекают.
«Какой назойливый пацан», – успел подумать он перед тем, как снова погрузился в свои внутренние переживания.
Окружающий мир потерял свои краски для Михаила, превратившись в размытое пятно звуков и образов. Осознание вероятного предательства Светланы ударило его молнией, оставив оглушённым и дезориентированным. В его душе бушевал вихрь эмоций: ярость сплеталась с обидой, образуя токсичный коктейль, отравляющий каждую клеточку его существа. Воздушные замки, которые он строил в своём воображении, рухнули, погребая под обломками его надежды и мечты. Веселье вокруг стало издевательским диссонансом его внутренней агонии. В его глазах образ Светланы изменился, приобретая черты расчётливой манипуляторши, готовой пойти на всё ради своих целей. «Ни дружба, ни дети, ни вера – ничто не свято для таких лицемеров», – с отвращением думал Михаил, погружаясь глубже в бездну гнева и разочарования, где каждая мысль жалила, словно оса.
Он сидел, окутанный тьмой гнетущих мыслей, не обращая внимания на оживлённую беседу вокруг. Разговоры и смех сливались для него в приглушённый беспорядок звуков, не проникая в сознание. Но вдруг его слух уловил нечто не совсем обычное, побудившее Михаила прийти в себя.
– В пгошлое воскгесенье наш хог исполнял такие кгасивые песнопения! – восторженно рассказывала девушка. – Я почувствовала, как благодать наполняет нашу цегковь.
«Ещё одна картавая, – Михаил окинул её презрительным взглядом. – Ещё бы: совершенство не станет обращаться за помощью к богу», – эта мысль лишь усилила его раздражение и чувство отчуждённости. Михаил ощутил, как растёт пропасть между ним и этими людьми, собравшимися за столом. Их вера, их общность, даже их физические особенности – всё это казалось ему сейчас чуждым и непонятным, лишь подчёркивая его собственное одиночество в этой компании.
– Вам ещё налить, Михаил? – услышал он своё имя спустя некоторое время.
Михаил поднял глаза на Светлану. Её смех, звонкий и беззаботный, резанул по его измученной душе. Этот радостный звук, такой неуместный в его мире разбитых иллюзий, вызвал новый приступ злости. Контраст между её весельем и его внутренней бурей был невыносим. В груди Михаила закипала ядовитая смесь обиды и ненависти. «Лицедейка, – с желчью подумал он. – Типичная история: муж-алкоголик, побои, пропитые деньги, развод,