Новенькая не для меня. Тина Дорофеева
вы объясните? Потому что, судя по вашему окровавленному лицу, вы не просто с Морозовым обнимались от нахлынувших чувств.
Из меня вырывается смешок, и я тут же ловлю на себе пронзительный взгляд серых глаз.
Черт, как же его зовут?
– Ярослав Бородин?
Киваю.
– Вам весело?
– Ну не грустно, – скалюсь во все зуб, и чую, что меня за это не похвалят.
Директор заламывает бровь и делает шаг к нам навстречу.
И мне становится не по себе. От него волнами исходит уверенность и сила. Как у мужика, а не как у моего папаши.
Моргаю. Нафиг сейчас отца.
– Если вам известны нормы мужского поведения, то двое на одного в них не входят.
– Дмитрий Валерьевич, – пораженно выдыхает психологичка, стоящая за нашими спинами, про которую я успел забыть.
Спокойный взгляд в её сторону, и она замолкает.
– Что, Екатерина Павловна? Предпочитаете, чтобы они вели себя как гопота дворовая?
– Да я его один отметелил! Какой двое на одного, – одновременно выдает Глеб.
Делаю рука-лицо. Тонко, красава!
И Глеб, идиот, повелся на трюк директора.
Качаю головой. Снова ловлю на себе взгляд директора.
– Значит, признаете, что драка была?
– Ну вы ж не дурак, чтобы поверить в тупые отмазки, – вздергивает подбородок друг.
– Вячеслав, сходите в медпункт, пусть вас осмотрят. Екатерина Павловна, проводите. Ярослав, тоже можете идти.
Выстреливает приказами, которые меня тут же вздыбливают.
– Никуда я не пойду! Глеб, говори уж, что ты за новенькую заступился, когда она влетала в кабинет к психологу.
Злюсь. С какого хрена я должен замалчивать скотство Маркелова?
– Что? Екатерина Павловна, это правда?
Кажется, директор напрягается. Переводит взгляд на психолога, а та заметно бледнеет.
– Дмитрий Валерьевич, я же не знала, что девочка не может ходить без помощи.
Заикается, стискивает руки, а мне становится хорошо. Потому что на фига отчитывать нас, когда психологичка так пролетела сама.
– Глеб, можете рассказать, как все было? Или предпочитаете самостоятельно за все ответить?
Друг стискивает зубы и бросает на меня взгляд исподлобья. А я сам уже жалею, что повелся на поводу у злости, которая всем нутром моим завладела.
Как стукач какой-то.
Директор отступает, расстегивает пиджак и опирается бедром на свой стол. Расслабляет галстук и ещё раз обводит нас взглядом. Кабинет погружается в тишину, от которой по спине мурашки.
Глаза директора темнеют, и он, прищурившись, поднимает взгляд на белую как мел психологичку.
– То есть в коридоре возле вашего кабинета происходит драка между Морозовым и Маркеловым, перед этим в ваш кабинет вваливается Зимина Снежана, которая не может самостоятельно передвигаться, и вы этот момент просто игнорируете… Поправьте, если я что-то неправильно понял.
– Но она даже не постучалась, – блеет психологиня, а у меня глаза на лоб лезут.
– Чего? Её запихнули туда, и она об этом сказала, – повышаю голос.
Директор