Проклятие памяти. Диана Астрова
поняла, что он кому-то рассказывал обо мне, и это было приятно. Посмотрев в его глаза, которые сейчас казались почти черными, я почувствовала, что он прав – я влюблялась. Это было именно то, что происходило в этот момент. Казалось, что наши души кружатся в вальсе узнавания, а мы все глубже погружаемся во влюбленность. Я – точно.
Рука Тимофея скользнула мне на спину:
– Надеюсь, ты наелась? – Это прозвучало как-то обыденно и привычно. – Пойдем? Или еще что-то заказать?
– Я сыта. Спасибо. Пойдем, Тимофей, – мне нравилось, как звучит его имя. Хотелось произносить его снова и снова. Тимофей. Ласкающе, нежно, обещающе.
Мы снова шли по городу. Тимофей держал меня за руку, а я трепетала, чувствуя, какая горячая у него ладонь, как он сверху вниз заглядывает в мои глаза. Говорить не хотелось. Я думала: «Если он сейчас же меня не поцелует, клянусь, я это сделаю сама. И все прочитанные правила о том, что девушка не должна… Не должна так мучиться, ожидая этого чертового момента. Ну, целуй же уже меня!»
Словно в ответ на мои мысли, руки Тимофея резко повернули меня и прижали к его телу. Его рот яростно обрушился на мои губы, и я внутренне застонала: «Наконец-то!»
Губы Тимофея стали более нежными, когда он почувствовал мой отклик. Мое тело льнуло к его. Поцелуй был долгим и всепоглощающим. У меня начали слабеть колени, и, если бы не руки Тимофея, я бы упала.
Он прервал поцелуй, давая нам возможность перевести дыхание. Ладони Тимофея легко гладили мою спину, подняв на него глаза, я увидела, что он, улыбаясь смотрит на меня. Нежно улыбнувшись в ответ, я высвободилась из кольца его рук и торопливо пошла куда-то, но Тимофей не дал мне спешить. Быстро догнав меня, он снова взял меня за руку и как маленькую девочку повел по Невскому проспекту.
Иногда он поглаживал мою ладонь подушечкой своего большого пальца, и у меня внутри все переворачивалось от желания. Теперь я знала, что нам с ним будет хорошо. Он тоже знал. Говорить не хотелось.
Этот день я помнила из смутных фрагментов. Но то, как мы оказались в гостиничном номере, я помнила очень хорошо.
Тимофей обнял меня, едва мы вошли в номер. Сразу включился мягкий свет, показавшийся нам сейчас резким и грубым. Я потянулась и выключила раздражающее освещение. Не сейчас.
Тимофей ободряюще хмыкнул и начал нежно и лениво поглаживать мою спину руками. Он не спешил поцеловать меня, и это сводило меня с ума. Его губы приближались к моим медленно, слишком медленно.
И когда он наконец поцеловал меня нежно и осторожно, я почувствовала восторг узнавания. Его губы ласкали мои, позволяя привыкнуть к нему. И это было так сладко, что я не могла выносить этого. И чуть отстранилась от него, положив ему голову на грудь. Я услышала, как лихорадочно стучит сердце. Или это наши сердца?! В унисон!
И снова губы Тимофея нашли мои. Его рот творил с моим какое-то волшебство. Я почувствовала, что больше не могу стоять, а его губы уже прокладывали дорожку поцелуев по моей шее вниз. Я старалась сдерживать рвущиеся наружу стоны – да! И выгибалась в его руках, стремясь стать еще