Предел. Алексей Чеслов

      Утром мама стояла в лестничном проеме и держала в руках его желтые листки. Те самые.

      – Что это такое? – ее голос был больным и источенным. Казалось, что силы совсем ее покинули. Она стояла в обычном домашнем халате, туго перетянутом на поясе, и аккуратно покачивала записями. В глазах сквозили пустота и равнодушие.

      – Это помогает мне справляться с ним и научиться многому и нужному, – Алекс попробовал забрать листы и подняться в свою комнату, но мама была непреодолимой преградой. Явно настал день и час для объяснений. Мальчик остановился и тяжело вздохнул.

      – Так и что это такое? – мама очень хотела получить ответ на свой вопрос – вопрос, зависший между первым и вторым этажами их просторного дома. Она зачитала следующее:

      «Я знаю, что тот, кто приходит с кухни, никогда мне не повредит. Но я должен соблюдать следующие правила: никогда не оборачиваться к дверному проему. Никогда не оголять руки и ноги из-под одеяла. Никогда не произносить звуков. Каждый день пытаться предотвратить его ночной приход. А именно, в течение дня никогда не надевать черные носки. Никогда не вытираться темным полотенцем. Не наступать на линии. Не прикасаться к темным пятнам на перилах. Не оборачиваться на людей в темном. Ненавидеть черноволосых женщин».

      Она пристально посмотрела на сына, губы ее дрожали, на глазах выступили крупинки слез.

      – Я, – строго сказала она и, схватив себя за макушку, сильно дернула длинные волосы, – я, черт тебя подери, черноволосая женщина. Ты здесь пишешь о ненависти ко мне?

      – Мама, я…

      – Щенок неблагодарный! – она размахнулась и ударила мальчика желтыми листками по лицу.

      Было не больно, но Алекс заплакал. Обида душила его. Мама совсем не хотела его понимать. Не хотела выслушать. Или не могла?! Они все не понимали его.

      – Откуда ты взял это дурацкое имя? – истерично кричала мать. – При рождении тебя назвали Александром в честь твоего отца. Но когда ты заявил, что тебя должны звать Алекс, мы с Володей отнеслись к этому с усмешкой. Кто же мог представить, к чему это все приведет? Кто написал эту мерзость?

      – Мама, я могу объяснить, – слезы душили мальчика, не давая нормально сформулировать детские мысли.

      Мама ничего не хотела слушать. Она быстро развернулась и ушла на кухню.

      Никто из окружающих не понимал его – кроме того, кто шептал ему по ночам эти тексты. Один раз Алекс даже видел его, только издалека. Он утверждал, что видеть друг друга пока рано. Для данного этапа достаточно правил и полного их соблюдения. А потом он научит его осмысленному переходу, обязательно научит.

      Ближе к вечеру мама успокоилась. Пришел дядя Володя, и они долго разговаривали, закрывшись на кухне. Алекс догадывался, что этот разговор о нем. Он совсем не злился на маму. И точно знал: уж лучше злиться и ненавидеть, чем любить. Любовь