Рукой подать. Лейла Ливингстон
не осталось слов, – выдал он, наконец, когда перед ним керамическое блюдо звякнуло о каменную столешницу.
– Это хороший знак, – Мейв хитро улыбнулась, – Зна-ачит, ты не нажалуешься маме, ведь совсем без слов это трудно, согласен?
Кажется, скепсис на лице Тео только больше развеселил её.
– Ещё одна подобная выходка, – Тео выставил вперед указательный палец, – И я молча куплю тебе билет на рейс до Дублина. Думаю, пока ты будешь лететь, слова как-нибудь отыщутся, и я смогу в красках описать Грейс, как её дочка дважды проштрафилась. Это понятно?
Выражение на лице племянницы тут же изменилось.
– Понятно, – буркнула она себе под нос и, грузно упав на барный стул, принялась за свою порцию.
– На этой неделе мне не потребуется твоя помощь в работе, – продолжил Тео, вставая с места и направляясь к ящику со столовыми приборами.
– И чем прикажешь мне заниматься с утра до вечера? – ударилось недоумённое в спину.
– Размышлять, почитать что-нибудь из списка литературы, а ещё неплохо было бы убраться в квартире, – с притворной задумчивостью протянул Тео, и, сев за стойку, принялся нарезать блин с порцией шоколадной пасты на мелкие кусочки.
– Ааргх, – прорычала Мейв недовольно, – Прекрасная альтернатива, ничего не скажешь.
– Значит, решено, – вилка скрежетнула по зубам, когда он отправил в рот первый кусок.
– Иногда ты бываешь даже хуже, чем Мисс МакГиннес, – тихо заметила Мейв.
– Спасибо за этот ценный комментарий, – Тео хмыкнул и как-то автоматически бросил взгляд в темноту за прозрачным тюлем, сквозь который пробивался свет окна напротив.
***
Утро началось непросто. Стопы гудели так, будто Олив вчера бежала марафон. Сладко потянувшись в кровати, она кончиками пальцев дотянулась до смартфона и подтянула его к себе по гладкой поверхности прикроватной тумбы.
На экране высветилось десять тридцать утра.
– Твою ма…– Олив не успела закончить мысль, как телефон разразился вибрацией, и на экране появилась фотография Бена.
– Buongiorno, bellezza, – раздалось из трубки.
– Не подлизывайся, засранец, – не узнавая собственного голоса, ответила Олив.
– Ого, какая у тебя интересная хрипотца в голосе… – баритон Бена с трудом пробивался сквозь шум сирен на фоне.
– Я только проснулась, – Олив оперлась спиной на подушку, и растёрла глаза.
Комната оставалась в полумраке из-за плотно закрытых ставней, но сквозь мелкие щели в спальню пробивались тоненькие лучи солнечного света.
Олив пошарила руками по постели и нашла сложенные рядом с подушкой наушники.
– Подожди секундочку, – сказала она в трубку и, нацепив их, переключила звонок, – Всё, я тут. Как там дела в Палермо?
– Хреново, если честно, – Бен тяжело выдохнул в трубку, – Закрыли местный аэропорт и нашли первых пострадавших от пожаров. Есть жертвы.
– Ужасно, – Олив поднялась с кровати и подошла к окну с четким намерением распахнуть ставни.
Яркий свет ударил