Новая Зона. Калейдоскоп. Юрий Смирнов
один момент боль в сломанной руке полыхнула так сильно, что он на мгновение потерял сознание, а когда очнулся – увидел темное небо и верхушки высоких сосен, мерно покачиваемые ветром. Помимо боли в левой конечности Петр ощутил и то, что глаза никак не могут открыться полностью, превратившись в две узенькие щелочки. Он ощупал лицо: оно стало похоже на упругую подушку или не до конца накаченный воздухом футбольный мяч. Нет, это не следствие побоев школьных хулиганов из его видения-воспоминания. Подобный отек мог возникнуть только при аллергической реакции – вероятно, укусы множества мух вызвали такой результат.
Петр перевалился на бок, пытаясь снять со спины рюкзак, но, опершись на левый локоть, взвыл. Он присмотрелся к руке и обнаружил, что та чудовищно распухла и болит так нестерпимо, будто он сломал ее на самом деле. Он аккуратно снял рюкзак, развязал тесемки, помогая себе зубами, и вытащил наружу аптечку. Отыскал шприц-тюбик с антигистаминным препаратом и, недолго думая, воткнул себе в бедро. Затем нашел таблетку обезболивающего и засунул в рот, запив водой из фляжки.
«Повезло, что аллергия не привела к отеку Квинке, иначе мне уже ничто не смогло бы помочь».
Теперь требовалось разобраться с рукой. Он попытался закатать рукав, но зашипел от боли – лекарство еще не начало действовать. Тогда он расстегнул пуговицы пыльника и куртки и долго стягивал, орудуя одной конечностью и извиваясь всем телом. Оставшись в кофте, он задрал рукав и с недоумением воззрился на опухшее предплечье. Похоже, он действительно сломал руку. Разумеется, не когда его били хулиганы из видения, а когда падал в обморок, искусанный барбарисовыми мухами. Нужно было немедленно зафиксировать кость, чтобы избежать возможного смещения. Он глазами порыскал вокруг и обнаружил поблизости подходящую палку, уложил ее вдоль предплечья и крепко зафиксировал бинтом. Получилось не слишком надежно, но лучше в его положении вряд ли вышло бы даже у Волкогонова. Мотать одной правой – та еще морока. Путешествие только началось, а он уже лишился одной рабочей руки, даже не представляя, как ему теперь справляться одной лишь правой.
Кое-как он затолкал забинтованную руку в рукав сначала куртки, затем пыльника. На это ушло много времени. Петр соорудил нашейную петлю и аккуратно вложил в нее конечность в самодельном лубке – хоть какая-то поддержка.
– Выглядит неплохо.
Боль отступила, и отек с лица немного спал. Рюкзак снова отправился за спину, а в правой руке появилась палка на манер посоха – так идти оказалось гораздо удобнее. Только теперь он с отвращением посмотрел на барбарисовое дерево. В его плодах больше не ютились мухи, и оно скорее напоминало брошенный дом, и тем не менее Петр решил поскорее уйти отсюда, чтобы вновь не встретиться с этими жуткими насекомыми.
Теперь сладкий запах барбариса не вызывал ничего, кроме тошноты, и он поспешил миновать дерево и удалиться подальше в чащу.
На ходу Петя размышлял о том, что случилось много лет назад. Тогда обидчикам все сошло с рук: они божились, что пальцем